Однако вернемся к панаринским конструкциям.
Как и всякий злободневный вопрос, геополитика, попав в сферу действия патриотической мысли, сразу же подвергается деформирующему воздействию со стороны ее сверхзадачи (в духе Карфаген, в данном случае уже Запад, должен быть разрушен!). Причем в соответствии с основным законом идеологии, — пока она не у власти, — ее постулаты с ходом времени все более радикализуются и поднимаются до новых обобщений (в чем легко убедиться, листая номера «Нашего современника» и «Москвы» за предыдущий год).
Еще недавно, мы помним, А. С. Панарин в своих стратегических рассуждениях держался рамок геополитики светской, внутри которых православию не было уготовано какого-либо места, оно не входило в число фундирующих факторов текущей российской истории («фундаменталистский потенциал Православия исчерпан уже давно»). Но вот проходит два года, и в том же журнале «Москва» (за март — июнь, август 2001 года) появляется комплект его обширных текстов под знаменательным названием «Православная цивилизация в глобальном мире». Это и есть БИР Панарина.
И мы убеждаемся, что автор совершил большой скачок — от земно-водных дистинкций к небесно-земным генерализациям, согласно которым «потенциалу Православия» еще только предстоит раскрыться.
«На вызовы нового глобального порядка» Панарин решил ответить своим, российским, глобальным порядком, базирующимся на «православном архетипе»; «необходимо, чтобы и российская сторона сумела наложить на современность свою творческую печать… чтобы зазвучал и наш собственный голос». Что касается последнего пожелания, тут все понятно: «творческая печать» и «голос» — вещи самостийные, что с них взять? А вот насчет «православной цивилизации» — это большой вопрос. Что останется от нее, если вычесть «христианскую цивилизацию», куда вместе с православием входят две другие, еще большие, конфессии? (Правда, как замечал пророк XX века Н. Бердяев, можно быть православным и не быть христианином.)
Тут кстати заметить, что в последнее время понятием «цивилизация» и производными от него («цивилизационный вызов», «цивилизационный конкурс» и т. п.) охотно злоупотребляют. Понятие «цивилизация» потеряло свои содержательные критерии, но не утратило прелести чего-то очень масштабного. Между тем «цивилизация» родственна слову «цивильность» со всеми обертонами, вплоть до понятия «город», и до сих пор трудно представить себе такую «цивилизацию», которая не была бы отражена в устройстве социума и определялась бы по вероисповедному признаку. Тогда пришлось бы признать, что может быть цивилизация, «признак» которой витал бы только в головах (то есть, согласно фразеологии автора БИР, мог бы быть только «ценностно-нормативным, духовным» атрибутом) и притом каким-то образом входить в плоть общественно-государственного устройства. Все это вызывает образы теократии. Панарин же рассуждает о «православной цивилизации» применительно к сегодняшнему, светскому государству, находящемуся среди других государств секулярного мира. Или как?
Так или иначе, поскольку нам в этой цивилизации предлагается жить, надо поближе познакомиться с ее основаниями, изложенными в программном сочинении Панарина (в виде отдельного издания, получившего ныне Литературную премию Александра Солженицына). Оно во многом уникально. Автор как будто задался целью не оставить непотревоженным ни одно из направлений мысли, ни одно из славных имен прошлого и звонких имен сиюминутного — от Григория Нисского до Владимира Высоцкого. (А если имени последнего вы вдруг не обнаружите — кто же может ручаться за всю тамошнюю наличность? — то все равно народный любимец окажется представленным да хоть бы мотивом необузданной русской вольницы и воспетых нашим бардом необъезженных, «привередливых» коней в пику скучному, «иерархическому» порядку «латинского мировоззрения» — вот так!)
Предоставив нам некую «сумму» обозрений по всем гуманитарным вопросам от Ромула до наших дней — по истории политических и культурных идей, философии, политэкономии, языкознанию, включая структурную лингвистику Соссюра, постструктурализм Бодрийяра, деконструкционизм Дерриды, по догматике (с акцентом на отцах каппадокийцах и Григории Паламе), правилам христианской жизни, — автор БИР демонстрирует, что он не какой-нибудь кулик на родном болоте, а, что называется, up to the mark, в курсе всех последних мировых веяний, а потому его БИР возвышается над аналогичными сценариями будущего как Монблан аргументов и фактов. Но вся эта громада не заслоняет того недоумения, которое рождается при ознакомлении с внутренними сцеплениями конструкции.
Читать дальше
