Виктор Пелевин - Ампир «В»

– Хорошо, – сказала Гера, – я узнаю. Если услышишь от этого Озириса что-нибудь интересное, расскажешь.

– Договорились.

Встав с места, я стал расхаживать по комнате – словно чтобы размять ноги. На самом деле они не затекли, просто я решил подобраться к Гере поближе и старался, чтобы мой маневр выглядел естественно.

Надо признаться, что эти как бы естественные перемещения по комнате перед активной фазой соблазнения всегда давались мне с усилием, которое почти обесценивало все последующее. В эти минуты я вел себя как сексуально озабоченный идиот (которым я, собственно говоря, и был). Но в этот раз я точно знал, что чувствует Гера, и собирался в полной мере воспользоваться подарком судьбы.

Дойдя в очередной раз до окна, я пошел назад к двери, на полпути остановился, повернул под углом девяносто градусов, сделал два чугунных шага в сторону Геры и сел с ней рядом.

– Ты чего? – спросила она.

– Это, – сказал я, – как в анекдоте. Сидит вампир на рельсе, подходит другой вампир и говорит – подвинься.

– А, – сказала Гера и чуть покраснела. – Верно, сидим на рельсах.

Она подтянула к себе еще одну подушку-рельс и поставила ее между нами.

Я понял, что пространственный маневр получился у меня неизящным. Надо было опять заводить разговор.

– Гера, – сказал я, – я знаешь что спросить хотел?

– Что?

– Про язык. Ты его сейчас чувствуешь?

– В каком смысле?

– Ну, раньше, в первые месяц-полтора, я его все время чувствовал. Не только физически, а еще и всем… Мозгом, что ли. Или, извиняюсь за выражение, душой. А сейчас уже нет. Прошло. Вообще никаких ощущений не осталось. Я теперь такой же, как раньше.

– Это только кажется, – сказала Гера. – Мы не такие, как раньше. Просто наша память изменилась вместе с нами, и теперь нам кажется, что мы были такими всегда.

– Как такое может быть?

– Иегова же объяснял. Мы помним не то, что было на самом деле. Память – это набор химических соединений. С ними могут происходить любые изменения, которые позволяют законы химии. Наешься кислоты – память тоже окислится, и так далее. А язык серьезно меняет нашу внутреннюю химию.

– Это как-то страшновато звучит, – сказал я.

– А чего бояться. Язык плохого нам не сделает. Он вообще минималист. Это сначала, когда он в новую нору перелазит, он обустраивается, притирается, и так далее. Вот тогда колбасит. А потом привыкаем. Его ведь ничего не волнует, он спит все время, как медведь в берлоге. Он бессмертный, понимаешь? Просыпается только баблос хавать.

– А во время дегустации?

– Для этого ему не надо просыпаться. Что с нами происходит изо дня в день, ему вообще не интересно. Наша жизнь для него как сон. Он его, может быть, не всегда и замечает.

Я задумался. Такое описание вполне отвечало моим ощущениям.

– А ты баблос уже пробовала? – спросил я.

Гера отрицательно покачала головой.

– Нам вместе дадут.

– Когда?

– Не знаю. Насколько я поняла, это будет неожиданностью. Решает Иштар. Даже Энлиль с Мардуком точно не знают, когда и что. Только примерно.

Каждый раз, когда я узнавал от Геры что-то новое, я испытывал легкий укол ревности.

– Слушай, – сказал я, – я тебе завидую. Мало того что у тебя машина с шофером, ты все узнаешь на месяц раньше. Как тебе удается?

– Надо быть общительнее, – улыбнулась Гера. – И меньше висеть в шкафу вниз головой.

– Ты что, всем им постоянно звонишь – Мардуку, Митре, Энлилю?

– Нет. Это они звонят.

– А чего они тебе звонят? – спросил я подозрительно.

– Знаешь, Рама, когда ты притворяешься чуть туповатым, ты делаешься просто неотразим.

Отчего-то эти слова меня ободрили, и я обнял ее за плечо. Не могу похвастаться, что это движение вышло у меня естественным и непринужденным – но она не сбросила мою ладонь.

– Знаешь, чего я еще не понимаю, – сказал я. – Вот я отучился. «Окончил гламура́ и дискурса́», как говорит Бальдр. Прошел инициацию и теперь вроде как полноправный вампир. А что я дальше делать буду? Мне поручат какую-то работу? Типа, свой боевой пост?

– Примерно.

– А что это будет за пост?

Гера повернула ко мне лицо.

– Ты серьезно спрашиваешь?

– Конечно серьезно, – сказал я. – Ведь интересно, что я буду делать в жизни.

– Как что? Будешь сосать баблос. Точнее, его будет сосать язык. А ты будешь обеспечивать процесс. Построишь себе дом недалеко от Энлиля, где все наши живут. И будешь наблюдать за переправой.

Я вспомнил каменные лодки в водопаде возле VIP-землянки Энлиля Маратовича.