— Выключи телевизор, — потребовала Анна.
— А вы пойдите на второй этаж. Там не слышно, — посоветовала Аля.
— Иди сама на второй этаж, — крикнула Ирина. — Там тоже есть телевизор.
— Там маленький… — заупрямилась Аля. Но все-таки встала и ушла.
Анна сидела парализованная открытием. Ее (Анну) не любят. Ее просто качают, как нефтяную скважину. Качают все: и Ферапонт, и Карнаухов, и целая армия больных. Думала, Ирина — простая русская душа — жалеет и заботится. Но… Мечтанья с глаз долой, и спала пелена. Как у Чацкого.
Анна отодвинула тарелку и поднялась на второй этаж, в свою спальню.
Телевизор грохотал на втором этаже.
— Иди вниз, — приказала она Але.
— Ну вот… — пробурчала девочка. — То вниз, то вверх…
Однако телевизор выключила.
Алечкой можно было управлять, хоть и через сопротивление.
Ирина осталась сидеть внизу с невозмутимым видом. Когда она нервничала, то надевала на лицо невозмутимость. Защитный рефлекс. Ирина рисковала и понимала это. Если Анна взорвется и попросит их обеих убраться восвояси, ей просто некуда будет пойти. Алечку она отвезет к матери, а сама — хоть на вокзал. Сиди и встречай поезда.
Алечка спокойно спустилась. Кажется, пронесло. А может, и не пронесло. Завтра выгонят. Но завтра будет завтра. А сейчас надо покормить ребенка.
Ирина усадила внучку за стол и стала подкладывать лучшие кусочки. Алечка вдохновенно ела, а Ирина сидела напротив и благословляла каждый ее глоток.
Ночью Анна долго не могла заснуть.
Вспомнился рассказ деда, как во время войны он привел в дом беспризорника. Они с бабушкой его накормили, отмыли и одели. А он на другой день вернулся с друганами и обокрал дом. Доброту он воспринял как слабость.
Так и Ирина. Выживает любой ценой. Карабкается из ямы вверх и тянет за собой внучку. Тут уж не до политеса. У таких людей, которые карабкаются из ямы вверх, не бывает ни совести, ни чести. Только желание вылезти.
Анна понимала всех. Только вот ее никто не хотел понять. Все только пользуются, как нефтяной скважиной. Но с другой стороны, если скважина существует, то почему бы ею не пользоваться… Нет зрелища печальнее, чем пустая заброшенная скважина.
Это был вторник. Анна запомнила, потому что вторник — операционный день. Анна вернулась уставшая.
Аля сидела перед телевизором и смотрела мультик.
Анна поужинала и поднялась в спальню. Хотелось пораньше лечь, побыть одной, почитать.
В спальне все было как всегда. Кроме одного: на картине «Сестры» к лицам великих княжон пририсованы усы. Это значило одно: Аля пробралась в спальню и хозяйничала здесь как хотела.
Анна спустилась вниз и попросила Ирину подняться.
Ирина поднялась, увидела, но не нашла в этом ничего особенного. Дети любопытны и любознательны. Так они познают мир.
У Анны горела голова. Поднялось давление. Затошнило. Она села на кровать и попросила лекарство.
— Ты чего? — удивилась Ирина. — Из-за этого? Я сотру.
— Ира… — слабым голосом произнесла Анна. — Собери, пожалуйста, свою внучку и отвези ее домой. Чтобы ее здесь не было. Поняла?
Ирина вышла из комнаты.
Алечка сидела перед включенным телевизором, как нашкодивший котенок.
— Говна такая… — напустилась Ирина. — Чего ты лазишь? Чего ты все лазишь?
Алечка задергала губами, готовясь к плачу. Ее личико стало страдальческим. Ирина не могла долго сердиться на внучку. А на Анну могла.
«Подумаешь, барыня сраная…» — думала Ирина, собирая Алечкины вещички.
Если бы Ирина могла, если бы было куда — она ушла бы сейчас вместе с Алечкой навсегда.
Ирина собрала спортивную сумку и вышла из дома, держа Алечку за руку.
Путь был долог. Сначала пешком до шоссе. Потом на автобусе, всегда переполненном. Далее — на метро.
В метро Алечка заснула, прикорнув теплой головкой к бабушкиному плечу. Ирина смотрела сверху на макушку. Волосы были настолько черными, что макушка казалась голубой. К горлу Ирины подступала любовь. Она не понимала, как может Алечка кому-то не нравиться.
Сейчас приедет к Снежане и уложит ребенка спать. А утром поищет работу возле дома — все равно кем, хоть сторожихой. Хоть за копейки, но рядом с семьей.
Снежана открыла дверь.
В Ирину вцепился едкий запах кошачьей мочи.
— Какая вонь, — хмуро сказала Ирина вместо «здравствуй».
Кошка по имени Сара проследовала из комнаты в кухню.
У кошки от лба к подбородку шла белая полоса, деля мордочку на две неравные части, от этого кошачье лицо казалось асимметричным.
Читать дальше
