Эфраим Баух - Завеса

В голосе человека слышались знакомые Цигелю нотки уважения, граничащие с подобострастием. Подобные нотки он хорошо запомнил в разговорах Аусткална с Аверьянычем. Понятно было, что это офицер КГБ невысокого ранга, сумевший привлечь к сотрудничеству явно еврея, такого же, как сам он, Цигель. Вот и получил в награду поездку за границу.

– Как вас величают?

Два прежних связных так и не назвали Цигелю своих имен.

– Здесь? Христиансен, – с готовностью ответил человек.

– Вы знаете норвежский язык?

– Нет, лишь немецкий. Прохожу, как скандинав, родившийся в Германии.

– Тут со мной жена. Сейчас на палубе. В любой момент может спуститься. Что Аверьяныч велел мне передать?

– Велел передать вам устно, что место вашей работы очень для них важно. Потому вы должны вести себя с повышенной осторожностью. Оплату вам повысят. Понятно, что отпуск вы можете получить лишь через год, поэтому в срочных случаях вам следует связываться по этому телефону, – фальшивый скандинав Христиансен подал Цигелю листок, – там знают о вас.

– Где там?

– В русской церкви. В Иерусалиме. Вот вам пленки для фотоаппарата и шифровальный блокнот. Все, что вы передавали, пришло в хорошем состоянии. Да, и еще. Не посоветуете ли мне, что следует купить в подарок шефу?

В этот миг по ступеням резво сбежала жена. Деться было некуда. Хорошо, что Цигель успел все, переданное ему, спрятать в карманы.

– Познакомься, Дина, господин Христиансен, турист из Германии, неплохо знает русский. Случайно разговорились.

– Очень приятно, – неожиданно с акцентом сказал Христиансен, целуя руку жены.

«Чудеса», – подумал про себя Цигель.

К ужину Христиансен в столовой не появился.

– Где же твой новый приятель? – спросила жена.

– Какой он мне приятель? Просто перекинулись несколькими словами. Наверно, уже уехал.

– О чем же были эти несколько слов, если не секрет?

– Дина, что с тобой?

– Ты законченный идиот, – в голосе жены дрожали панические нотки, – ходишь, разинув рот и ворон считаешь. За тобой следят. Я это уже давно заметила. Ты же на такой работе, но отчета себе не отдаешь. Все. Завтра улетаем домой.

– Но мы же собирались посетить музей и дом Эдварда Грига. Ты же мечтала об этом.

– Никаких Григов. Нам нельзя здесь ни минуты оставаться.

– Но это же ужасно дорого лететь отсюда прямо в Копенгаген.

– Перестань лишний раз демонстрировать свою скупость. Покупаем билеты на самолет за любые деньги.

Ранним утром, собрав чемоданы, рассчитавшись с гостиницей, они улетели в Копенгаген, а там пересели на самолет в Израиль.

Берг был невероятно расстроен внезапным приходом Цигеля в неурочный час. Обычно Берг запирался в своей мастерской и просиживал за компьютером далеко за полночь. На этот же раз он был настолько захвачен показавшейся ему заманчивой идеей, что забыл запереть дверь. Хорошо еще, что она открылась не сразу. Пока Цигель ее дергал, Берг успел выключить компьютер, и, ворвавшись, Цигель замер в полной темноте, но, как показалось Бергу, услышал сигнал выключения компьютера. Цигель виделся ему тенью на фоне слабого освещения от уличного фонаря, но даже так было видно, что тень чем-то взволнована, и это внушало надежду, что гостю вовсе не до сигналов.

Берг вышел из мастерской и запер дверь снаружи.

– Какая нелегкая тебя принесла так поздно? Тебе же рано на работу.

– За меня не беспокойся. Лучше скажи, ты что, и ночью чинишь стиральные машины?

– Лучше объясни, почему ты в такое время рвался в мастерскую? Я же случайно оказался в ней, мне надо было что-то найти.

– Ну, в такое время я не стал бы стучаться в дом. Не было бы тут никого, я бы и уехал. Видишь, вон моя машина. Тут недалеко, в Рамат-Гане, живет мой коллега по работе, и сегодня мы дежурим с ним в ночную смену. Но пока есть еще около часа свободного времени. А мне надо с тобой давно поговорить.

Они сели на скамью у детской песочницы в парке, причем так получилось, что Цигель оказался на свету, а Берг почти в полной тени.

– Что же тебя мучает?

– Почему ты так решил? – вздрогнул при этом вопросе Цигель.

– Даже при таком слабом освещении видно, что ты чем-то взволнован.

– Видишь ли, – Цигель замялся, словно подыскивая слова, что на него не было похоже, – у нас там работает один тоже глубоко религиозный литовский еврей, мой земляк. Он, кстати, вносит большой вклад в обороноспособность Израиля в отличие от вас, тунеядцев.