Елена Котова: Легко!

В воскресенье на гольфе Джон чувствовал себя разбитым. Пили до трех. Ну да ладно. Он все равно был в отличном настроении, и вся их толпа только что оккупировала стейк-хаус.

– Ну что, Джон, сколько вирусов продал клиентам на прошлой неделе?

– Пол, вирусы только у тебя, потому что ты своими толстыми пальцами не способен нажимать на «блекберри» правильные клавиши.

– Джон, – включилась Лиза, – я тобой просто восхищаюсь. Мой сосед встречает тебя время от времени в Хитроу, и ты вечно со своим маленьким, по правде сказать, уродливым – слышишь, Одри? – «самсонайтом». Одри, почему ты не купишь ему нормальный кожаный чемоданчик, раз уж человек живет практически в самолете? Но сейчас не об этом. Джонни, как ты умудряешься разместить свою жизнь в этом «самсонайте»? У тебя там и шкаф, и офис. Может, ты там и женщин прячешь?

– Один – ноль, – сказала Одри. – Хватит подтрунивать над моим мужем. Он все это сносит, потому что вас любит. И я его люблю. Но это не значит, что вы можете на нем оттачивать свое чувство юмора. Давайте лучше поговорим о Швейцарии.

– Вообще-то я раньше должен был сказать, – пробормотал Пол. – Мы не едем.

– Как не едем? – спросила Джуди, и ее глаза тут же стали краснеть. – Но мы же с июня планировали! Я столько книжек прочла, все запомнила, ну все эти мишленовские путеводители. Они такие полезные.

– Молодец, чтение тебе не повредит, – бросил Пол. – За домашнюю работу «пять». Но я только что узнал – мне надо лететь в Рим как раз в это время.

– Саймон и я едем, – подхватила Лиза, стараясь не смотреть на Джуди. – Саймон сказал, что умирает от желания посмотреть этот замок, ну, как его?.. Ну, где Байрон в тюрьме сидел.

– Лиза, у тебя как с головой? Байрон не сидел в тюрьме. Он написал про одного, который там сидел. Как его имя? Шильон! Я имею в виду имя замка, а не парня, которого туда посадили. Необычайно красив. Замок, я имею в виду. Но парень, может, тоже, кто ж теперь скажет? В общем, он там потом всю жизнь провел, этот парень, которого посадили, а вовсе не Байрон. Чего он мог такого натворить, чтоб пожизненное? Никто не читал? – продолжал Саймон под общий хохот.

Они стали подтягиваться на поле. Этот августовский день – просто чудо для Шотландии. Ни облачка. Зеленые поля типичного для Шотландии свежего цвета даже в августе. И их обычная хорошо одетая, веселая компания. Всё как у всех. Давно Джон так плохо не играл. Все равно здорово. Гольф требовал более серьезных тем, чем замки в какой-то Швейцарии. Парламент просто жалок. Интеллект ниже плинтуса. Либдемы проваливаются раз за разом. А кто не проваливается? Все лучше лейбористов. Новые тори, конечно, поумнее старой гвардии, но они столько напортачили, что доверия им не видать, несмотря на Кэмерона. А кризиса не миновать. Но у нас будет все-таки не так худо, как в Европе. Хорошо, что мы не ввели евро…

В понедельник в пять Джон уже был в терминале. Одри в этот раз его не отвозила – немыслимо рано. Трудная неделя впереди. И сделка с Orange – главное. А потом Швейцария! Целых две недели. Женевское озеро, Эвиан, горы. Хорошо бы взять яхту, иначе от скуки сдохнешь. Неделя в одном месте, это только жены могли придумать. Будут бегать по процедурам. Ну, им это нужно. Зачем он только нагрубил Одри в субботу? Он должен бога благодарить за такую жену и такую жизнь. Все легко, все со вкусом, чудные друзья, и они с Одри всегда рядом, всегда в центре внимания. Чего еще желать? Надо фокусироваться на хорошем и поглощать жизнь, все блюда, которые тебе доступны. Но не теряя уровня, чувства класса. Класс – понятие, которое значило для Джона много. Он вырос в Ньюкасле в обычной семье со средним доходом. Его родители дали ему и брату неплохое образование. А дальше он был self-made man. В юности много читал. Пока не понял, насколько сложен мир. Когда понял, читать бросил. Газеты и телевизор намного информативнее. Но лучший способ познания мира – общение. Его острый ум мгновенно схватывал детали, огромный опыт общения с клиентами научил отличать признаки настоящего «класса». Все люди, имевшие «класс», обязательно в меру образованны, успешны, уверены в себе, всегда хорошо выглядят. И никому ничего не пытаются доказать, просто стараются быть приятными и не занудными. С ними всегда легко – это главный отличительный признак «класса». Кому нужны рассказы о страданиях и горькие раздумья? Кому нужно вникать во внутренний мир человека? Ненужная и невозможная затея.

В воскресенье, когда Джон играл в гольф, а его друзья изучали биографию Байрона, Анна бродила по Найтсбриджу. Уже больше месяца в этом городе, а он все еще чужой. И ни одного близкого человека. Даже приятелей. Ее работа на топ-уровне международной корпорации дружб не предполагала. Несколько приглашений от коллег на ланчи после переезда – и всё. Анна принимала это как само собой разумеющееся. Она уже прошла через такой же период однажды, вернувшись в Москву из Америки. Тогда ей потребовалось два полных года, чтобы как-то создать свой круг заново. И все-таки, кроме Лильки, школьной подруги, Георгия с женой и Жени – остальные были просто приятели. С друзьями надо расти и идти по жизни. Это как дерево. Нельзя отрезать несколько веток, забрать с собой в Штаты, а потом вернуться в Москву и воткнуть обратно. Чтобы были друзья, должны быть корни. Грустно немножко, но это цена за выбранный образ жизни. А может, она мало любит людей?