Елена Котова - Легко!

Всю неделю они разговаривали часами и чаще всего по ночам. Джон мог позвонить и в четыре утра, не извиняясь, говоря, что он не может спать, не услышав голос Анны. Анна же так и так не спала: она все больше влюблялась, что и говорить. В ответ на вопросы Джона, что она поделывает, как проводит время без него, она отвечала:

– Разбираю завалы.

В субботу с помощью Дениса, своего заместителя, и пары знакомых она переехала, а в воскресенье ей предстояла работа: в Лондон прибыл российский олигарх такого калибра, что мог попросить встречу с президентом ее банка в воскресенье просто потому, что так ему удобно. Он попросил и Анну присоединиться, чтобы она помогла им обрести общий язык, быстрее найти понимание. Анна работала с этим человеком в Москве, уважала и даже любила его, хотя истеблишмент его считал крайне противоречивой фигурой. Но, обладая явной харизмой, он оставался настолько обаятельным, что Анна – как, впрочем, и все его подчиненные – была от него без ума.

«Успех и драйв начинаются с одежды», – размышляла она, стоя утром перед шкафом. Воскресенье – значит, офисный костюм отпадает. Нужно smart casual, но очень smart, не джинсы со свитером. Джинсы с блейзером? Стереотип. Платье? Она не на ланч идет. Остановилась на темно-вишневых бархатных джинсах, ослепительно белой, мужского кроя рубашке и длинном кашемировом кардигане Loro Piana цвета овсянки. То, что надо, – чистые линии, шик, но никто не скажет, что разоделась.

Переговоры в отеле «Лэйнсборо» прошли напряженно, но в целом успешно. Анна держалась очень тихо, подала не более двух-трех реплик, но к месту, и само ее присутствие ставило разговор на более реальную основу, она как будто подтверждала, что каждая из сторон будет выполнять договоренности. Олигарх предложил отвезти ее домой. Он попросил своего коллегу пересесть на переднее сиденье и распахнул перед Анной парадную дверцу слева, а сам обошел лимузин и сел на гостевое место. Они ехали поначалу молча, в интиме полутемной машины с тонированными стеклами, смотрели друг другу в глаза и улыбались. Им не надо было говорить. Она ему помогла, и он был признателен. Он умел ценить помощь и знал, что вел переговоры на незнакомой территории, и хорошо, что она подстраховала.

– Слушай, спасибо, что приехала. Воскресенье все-таки.

– Нормально. Ты же тоже работаешь. Всегда можешь на меня рассчитывать.

– Что я могу для тебя сделать?

– В данный момент ничего. Просто хочу знать, что, если у меня когда-нибудь будут проблемы, смогу рассчитывать на тебя.

– Договорились. Я тут многого еще не понимаю. Я приеду снова недельки через две. Мои найдут тебя, подъедешь ко мне на кофе помозговать.

– Для меня честь, что тебе нужен мой совет.

– Не преуменьшай свое значение. Я вообще всегда считал это ошибкой, что они отправили тебя в Лондон. Ты относишься к числу немногих людей, которые всегда всё доводят до конца, решают вопросы. А тут больше болтовни. Захочешь вернуться, дай знать. Возьму к себе.

– Для меня это много значит, спасибо.

Это действительно значило многое. Конкретная помощь на переговорах – это ерунда. Совсем иное, когда интересуются твоим мнением, готовы выслушать совет – это уже отношения.

Неделя в Вашингтоне, конечно, не уик-энд с родителями в Ньюкасле, но Джон ощущал и озноб, и повышенную температуру. С трудом высидев выходные с Одри, он в ту же минуту, как вышел в понедельник утром из-под домашнего ареста, набрал номер Анны.

– Еду в аэропорт. Заскочу в офис ненадолго и буду у тебя не позднее пяти.

– А можно мы встретимся в таком, помнишь, смешном пабе в Шепердз Маркет, на углу?

– Если хочешь… Просто оттуда достаточно далеко до тебя, а сумки мне надо где-то бросить.

Без четверти пять Анна вышла из новой квартиры, перебежала через дорогу и зашла в паб. Там было накурено, пахло пивом, толпились мужчины. Обычный затрапезный паб. Но ей нравилось в таком месте ждать Джона. Телефон тренькал поминутно: «Вышел из офиса», «Вышел из метро»… Он влетел в паб, пробился к столу, взял ее лицо руками через стол и целовал, целовал, целовал. Соседи по столу смотрели, не отводя глаз.

– Baby-cat, я так счастлив, так скучал по тебе! – Он взял виски и, протиснувшись опять через толпу, упал на лавку. – Чего тебя занесло сюда? Совсем не твое место. Давай выпьем и уйдем? В Вашингтоне такие цены, должен сказать. В последнюю ночь мы впятером пошли в бар и оставили восемьсот долларов.

– Я примерно представляю, сколько вы можете выпить, поэтому, может, и недорого, а?