Ничего хоть сколько-нибудь похожего не рождалось, так что зря он тискал в пальцах карандаш и тыкал им в белый тетрадочный лист. До обидного. К тому же возникало неприятное чувство, что деньги, которые ему продолжали передавать почти каждый месяц, реже — в два, он просто не оправдывает. О нем (и его семье) заботятся, а он не отрабатывает. Даже если говорил себе, что, в принципе, вовсе и не обязан, поскольку не просил.
Так или иначе, но благодетели продолжали его лелеять. Дважды дама звонила ему (однажды из Амстердама, другой раз — из Парижа), интересовалась самочувствием его, а также — получается ли у него что-то новое. Он смущенно мялся, отвечал, что пытается, и потом весь день ходил подавленный.
Вроде как просто звонила, из доброго расположения и бескорыстного интереса к его личности (беседы в санатории), а между тем невольно (или намеренно?) напоминала, что он таки поэт и деньги ему дают не просто, а для сохранения его дара (не только здоровья). От него вроде как ждали не банально нормального физического функционирования, а некоторым образом творческих результатов. Давали понять, что лафа может и кончиться, тем более что и состояние его (физическое) получше.
«Все в воле Божьей…» — сказал он в ответ на ее пожелания здоровья и творческого настроения. «Правда? — с неожиданным сомнением спросила она. — Вы уверены?» Р. Ю. растерялся, не ожидав такого поворота, и сразу не нашелся, что ответить. Не столько даже сам вопрос, сколько еще что-то насторожило в ее голосе. «А вы думаете иначе?» — осторожно поинтересовался он. «Не знаю, наверно, вы правы», — промолвила благодетельница, и в еще минуту назад ласковом, приветливом голосе почудилась Р. Ю. охолаживающая нотка отчуждения.
Впрочем, какое это имело значение?
А вот и имело.
Ни в этом месяце, ни в следующем конверта больше не приносили. Жена интересовалась: где же субсидия? Что-то давно не поступало ничего, а это, как ни странно (вовсе не странно), быстро дало себя знать на семейном бюджете: рацион стал как-то победнее, планировали купить новую зимнюю куртку самому Р. Ю., лыжи сыну Грише, да и Тине нужно было поправить один зуб — выходило, в общем, довольно ощутимо. Р. Ю. пожимал плечами: мало ли, и у спонсоров тоже могут быть проблемы. И вообще их может элементарно не быть в городе. Хотя, и Тина права, не обязательно быть в городе. Раньше же получалось.
Да, раньше получалось, а теперь не получается. Всегда что-то бывает впервые. И потом, никто ведь не обязан. Захотели — дали, захотели — не дали. И так Р. Ю. уже сколько пользуется чужим благорасположением. Надо и честь знать.
И то правда — попользовались.
Рассуждая так, Р. Ю. тем не менее чувствовал, что отсутствие регулярного конверта не только беспокоит, но и действует очень удручающе. Может, даже не столько в конверте было дело, сколько в чем-то ином, более серьезном (хотя и конверт тоже серьезно). Ну как если бы его любила женщина, преданно и самозабвенно, а потом внезапно разлюбила. Сразу пустота вокруг, да и в душе, особенно, пожалуй, в душе. Любовь ведь возвышает, делает избранным, и когда лишаешься ее, то будто падаешь неведомо куда, земля уходит из-под ног.
Тут поделимся сокровенным: собственно, Р. Ю. только тогда и почувствовал себя Поэтом (с большой буквы), когда выяснилось, откуда конверт и что его оценили и признали. Не важно, что обыкновенные (раз его признали — значит, уже не обыкновенные) бизнесмены. Ведь за ними было еще нечто, высшее и направляющее, для коего он тоже небезразличен. Нельзя не видеть в обычных житейских вещах (а это и есть обычное дело — дать человеку денег) их более глубокой, так сказать, метафизической подоплеки. Все это (не только поэты) чувствуют, но мало кто почему-то осознает.
Р. Ю. осознавал.
Загадка только, почему так все внезапно оборвалось (может, не навсегда?). На какой-то странной, невнятной, отчасти даже тягостной ноте (тот разговор по телефону) оборвалось. Да и не поправился он еще окончательно… Нет, не поправился!..
Щель
Есть такие несчастливые натуры, у которых все не ладится, постоянно с ними что-то происходит неприятное, какие-нибудь несчастья или просто неурядицы — то трамвай из-под носа уйдет (торжествующе-зловредный звон), то ливень польет, когда обычно лежащий в сумке зонт почему-то забыт, а метеосводка обещает безоблачность, то насморк и кашель, когда в руках туристическая путевка на автобусную экскурсию по Золотому кольцу или даже по Европе (в кои веки!), то…
Читать дальше
