В толстом журнале Измайлова публикуется впервые. С одной стороны — это радостно, с другой — печально. Радостно — потому что хорошая русская поэзия, которой вроде бы нигде и нет, иногда еще благополучно пишется и, что ценно, печатается. Печаль же в том, что Измайлова пишет стихи (и чудесные песенки, сентиментальные и мужественные) уже много лет, стяжала известность в Интернете и в родном городе, а к журнальному читателю выходит только сейчас.
Я люблю Вику Измайлову за многое: за точность, за нежность, за иронию, — но главное, за то, что она не боится быть уязвимой. Качество по нынешним временам почти уникальное. Неуязвимо только мертвое — вот почему живые стихи стали такой редкостью.
Дмитрий Быков
* * *
Выцвели луж голубые камеи,
Вдоль по обочинам — пыльные рвы,
А по лугам все лежит и тускнеет
Скифское золото старой травы.
Снова сквозь ветви березы и ели
Ветреный полдень разлил стеарин.
Каждою ночью поет у постели
Желтая птица весенних равнин.
В крапчатых перьях некроткого нрава
Тонко выводит, склоняясь ко мне,
Как закипает зеленая лава
Там, в глубине, у древесных корней.
Скоро! Подступит, прорвется, нахлынет
Сквозь раскаленные поры земли,
Мусор и хлам — захлестнет, опрокинет,
Словно враждебной страны корабли!
Если скажу, что напрасны усилья:
Время вселенной подходит к концу, —
Благословенные пестрые крылья
Больно ударят меня по лицу.
Если под вопли взбесившейся стаи
В зимнюю полночь придется уйти,
Желтая птица меня не оставит,
Тень ее будет бежать впереди.
Мама
Читает мама моя роман,
Блестят очки на носу.
Но Мама всех бесконечных мам,
Конечно, живет в лесу.
Она огромна, она стара,
Но все норовит расти.
В глубокой чаще ее нора,
И лапы ее — в шерсти.
Сминает ели ее живот,
Угодьям чиня урон,
Как будто она проглотила взвод,
А может быть, эскадрон.
Но хоть боится ее когтей,
Похоже, сам Сатана,
Лесная Мама не ест людей,
Не ест никого она.
Встает во весь беспримерный рост
В предутренней тишине,
И пьет молоко заплутавших звезд,
И лижет бочок луне,
И жаждет Мама весь мир объять,
И шепчет в сырой рассвет,
Что будет насмерть она стоять
За этот безумный свет.
Она воркует, она рычит
Среди бескрайних лесов,
И этот голос во мне звучит
Сильней других голосов.
* * *
Ужасно линючие кошки,
Достаточно грустные книжки,
С мостком деревянным картина.
В январских узорах окошки,
Кроватка для рыжего мишки
И — маленькое пианино.
Артачились нот закорючки,
Тускнела в пыли полировка,
Ленивые кошки — скучали.
А мамины тонкие ручки
По клавишам били неловко.
«Средь шумного бала, случайно…»
Но к маминой робкой досаде
Росла я с решением жестким
И в этой разлуке повинна.
Ты в крохотной нашей мансарде
Казалось мне слишком громоздким,
О маленькое пианино!
В том доме — серьезные люди,
Хрусталь, и сверкающий кафель,
И девушки правильный профиль…
По клавишам бегает пудель,
Любитель печенья и вафель,
И кличут его — Мефистофель.
* * *
Весенним хмельным дуновеньем,
Слепым неподкупным судом
Прекрасные дети затменья
Однажды приходят в твой дом.
Немерено их обаянье,
твою озарившее клеть.
Какие, мой Бог, расстоянья
Сумели они одолеть!
Покуда их вечные очи
Томят обещаньем любви,
Не видишь — истерзаны в клочья
Одежды и руки твои.
А видишь… и гонишь сомненья,
Мечтаньями ум иссушив, —
Прекрасные дети затменья
Дороже бессмертной души!
Беспечны, жестоки и лживы,
С повадками диких зверей
В ответ на твои же призывы
Возникли они у дверей.
Дрожите же, ветхие стены!
Лети, роковая стрела!
Какие нас ждут перемены!
Какая глубокая мгла…
* * *
Полдневного луча горячий грошик
И на столе меж черствых хлебных крошек
Остывший чай.
В лесную глухомань, такая жалость,
Не нужно уходить, как оказалось,
Чтоб одичать.
Под крана неисправного журчанье
Забыть речей значенье и звучанье —
Таков итог.
Вселенная глуха на оба уха.
Стучит в стекло разгневанная муха,
Ей невдомек.
Судьба всегда пристрастна и дотошна,
Но, может быть, совсем неплохо то, что
Все решено,
Что за окном — ни облака, ни птицы,
И никуда не надо торопиться
Давным-давно.
* * *
Все время ждешь чего-то,
То выходных, то денег.
И ходишь на работу,
И смотришь чертов телик,
Куплеты сочиняешь,
Микстуры принимаешь
И никогда не знаешь,
Кого ты обнимаешь.
Читать дальше
