В отличие от жителей Запада, Юга или Востока, русский человек выживает. Чтобы выжить, мы можем сократить свои потребности до минимума. Мы умеем приспособить любой предмет для выполнения любых — самых неожиданных — функций: при отсутствии пробки в гостиничной ванне спокойно затыкаем сток пяткой; разбираем утюг, чтобы починить телевизор; легко — в зависимости от конъюнктуры — переходим от честности к коварству; где бы мы ни оказались, пытаемся обрасти связями. Экзальтированное стремление к религиозному «спасению» можно присовокупить к данному списку.
И чтобы выжить, нам прежде всего необходимо присоединиться к Pax Americana, забыв сказки о «Третьем Риме» и «Китеж-граде», смирившись с очевидной «тупостью» основной американской идеологической триады — «права человека — рыночная экономика — демократия». Американцы, кстати, столь верны этой триаде, что даже острая критика американизации, например, ведется с указанных — клишированных — позиций. Наилучший пример — У. Макбрайд, предложивший провести «ось зла» через Вашингтон и МВФ… именно потому, что, как полагает Макбрайд, в Америке недостаточно демократии и плохо соблюдаются права человека! Добавить нечего: есть позиция Хантингтона, есть позиция Фукуямы. Этим фактически исчерпываются позиции. Для американца либо речь может идти о «войне» (или без кавычек) между указанной триадой и всеми прочими ценностными системами (Хантингтон и Макбрайд, конечно же, легко путают культуру и цивилизацию, ценность и технологический прием), либо речь может идти о реальной — с американской точки зрения — актуальности указанной триады для всех и вся, и задача состоит в «просвещении дикарей». Если нам так важно «не потерять лица», давайте считать, что мы «смирились с тупостью» американцев, давайте скажем (себе), что чем примитивнее умственный стандарт, тем больше у него шансов стать общепринятым…
Но вести реальную борьбу со стандартизацией — с «американизацией», с присоединением России к технологическому Pax Britannica, — так же бесперспективно, как ударяться в «луддизм». Мы можем рассчитывать на то, что наш технический вклад в глобальную техносферу когда-нибудь перевесит вклад Америки, мы можем (зная, что Америка — лишь эпизод во всей этой истории) ожидать триумфа — но только в рамках стандартной игры. Сама же цивилизационная стандартизация, имеющая сегодня вид «американизации», так же неизбежна, как стандартизация компьютерных программ, поэтому нам не следует особо печься о своей «идентичности», если мы намерены и далее ездить в автомобилях и смотреть телевизор.
С кем воюет Америка? Войны на «ничейных территориях». На политику данный вывод проецируется не однозначно. С цивилизационной (технологической) точки зрения, например, Ирак, Индия и Россия практически уже во многом являются частями глобального Pax Britannica — как и успевшие уже друг с другом повоевать Англия и Аргентина. Однако военное, политическое и экономическое противостояния могут осуществляться в рамках единой — «постбританской» — технологической схемы. В частности, много говорилось уже о том, что терроризм возможен и эффективен только в современном европеизированном мире (и, как заметил Глеб Павловский в нескольких интервью, начинает превращаться в своеобразный бизнес). Таким образом, даже терроризм, на уровне СМИ отождествляемый с чем-то «нецивилизованным», в реальности является таким же имманентным «вызовом» глобальной цивилизации, как и прочие «глобальные проблемы» (например, экологическая). С другой стороны, если противостояние друг другу «рядовых» частей глобализованного мира — нормальное явление, то противостояние Америке — это противостояние самому процессу глобализации. Америка, как я попытался показать, вовсе не «рядовая» часть Pax Britannica, но символ и гегемон глобализации. Противостояние Америке, таким образом, чаще вызвано далеко не одними лишь политическими и/или экономическими причинами, но коренится в войне цивилизаций. Следует подчеркнуть: речь идет не о нытье культур, описанном выше, а именно о войне и именно цивилизаций, организационных стандартов. Я уже отметил, что имперский стандарт пристраивается «сверху» к стандарту покоренного народа. «Абсорбция» в этом случае происходит медленно и почти безболезненно. Явный вид проблема приобретает тогда, когда имперский стандарт сталкивается с другим имперским стандартом. Примеры навязли в зубах: исламский мир (включая светские государства, выросшие из этого мира), Россия, «конфуцианский» мир (в первую очередь — Китай) — все это самостоятельные имперские стандарты, борющиеся за свою самостоятельность, причем в ряде случаев — борющиеся «объективно», независимо от устремлений конкретных людей, живущих в указанных мирах.
Читать дальше
