Священник Сергей Лунёв. Против толп. — «Октябрь», 2003, № 8.
«Сейчас снизу, как всегда по просьбе трудящихся, раздаются требования о введении в школах предмета „Основы православной культуры“. При этом никто не принимает во внимание неуклонно внедряемую в нашу жизнь глобализацию, которая по своему характеру не обойдет и Церковь. <���…> Может, кто-то наивно видит в религиозном воспитании панацею от всех бед. Но в условиях глобализации оно станет лишь частью этой программы. Ведь глобализация по существу — антихристианское мероприятие, поскольку претендует на запланированное ограниченным кругом лиц управление обществом, а не самостоятельный выбор и принятие решений самим человеком. На должностях клириков оставят людей безопасных, говорящих только правильные и нужные вещи. Надеяться на то, что наших детей этот предмет будет вводить в число избранных, а не посадит их на осла государственной религиозности, — глупо. <���…> И предмет ОПК будут преподавать люди, приученные за годы воцерковления не доверять своим чувствам и своим мыслям. И детей, для которых, как и для учителей, христианство будет религией внушения, будут хвалить. А тех, кто будет искать соответствия да еще осмелится по простоте душевной сказать: „Король-то голый!“ — будут смирять, упрекать в отсутствии благоговения и шельмовать диссидентами, протестантами, доносить на них и т. п. И это уже опыт не только дореволюционной бурсы, но и современных православных гимназий.
Поэтому в наших условиях статус религии как частного дела — это спасение. Его и надо держаться. <���…> Мир за двухтысячелетний период своей христианской истории так и не стал обществом личностей, пришедших в сознание истины и следующих голосу разума. <���…> Реальностью нашего времени остается стандарт хотя и организованных, но по-прежнему бессознательных толп, который еще Пушкин описал в стихотворении „Свободы сеятель пустынный…“».
См. также публикацию священника Владимира Вигилянского «СМИ и православие. Информационные войны вокруг „Основ православной культуры“» — «Новый мир», 2003, № 9.
Сергей Стратановский. Стихи 2003 года. — «Звезда», Санкт-Петербург, 2003, № 7.
Да, беспощадным, но не бессмысленным вовсе
Был русский бунт,
И какая была б безнадега,
Если б все мужики,
Как Савельич, любили сердечно
Своей жизни хозяев.
Илья Фаликов. Так можно сказать? — «Знамя», 2003, № 8.
О сборнике Александра Кушнера «Кустарник» (2002).
«Как никогда прежде, в поэзию Кушнера вошла низовая русская жизнь. Улица, быт, будничность человеческой трагедии. В его словаре появился надрыв. <���…> И как ни крути, на этом пути Некрасова никак не обойти (курсив мой. — П. К.; это что же — непроизвольные фаликовские стихи? Если так, то две цезуры вы уж проставьте сами). Вот и появляется этот анапест, с этой дактилической рифмой: „Жизнь бывает такой отвратительной, / что об этом умней помолчать“».
См. также рецензию Леонида Дубшана на «Кустарник» — «Новый мир», 2003, № 6.
Яков Хелемский. Усовершенствовались вещи — повреждена людская суть. Стихи. — «Дружба народов», 2003, № 9.
Здесь — среди прочих — сердечное стихотворение памяти Семена Липкина, автора «мудрых, выстраданных строчек».
…Ты судьбу свою из года в год
Перенес в стихи, поэт-сверхсрочник.
Заблистал и этот перевод,
Хоть нелегкий выдался подстрочник.
Кто сказал, что ты покинул нас?
Жизненный запас неиссякаем.
Слог отточен, голос не угас.
Мы тебе по-прежнему внимаем.
Незадолго до смерти Липкин решил прочитать публично две поэмы: легендарного «Техника-интенданта» и «Вячеславу, жизнь переделкинская». Загодя в писательском поселке развесили объявления о вечере в музее Окуджавы. Вечер состоялся. Было несколько десятков слушателей, среди них — два-три стихотворца.
Так кто эти — мы? Собратья по цеху? В любом случае нас, увы, мало. Стихи Липкина по-прежнему не прочитаны вглубь, это я понял и по вечерам его памяти. Все говорят — «мудрец», но почему? Долго жил и много думал? Воевал? Любил? Всех знал и всех перевел? Погружался в иные культуры? Сохранил себя? А вот читаем его последнюю книгу — и невооруженным взглядом видно, что две трети, да что! — три четверти его стихов содержат в себе молитвенный импульс и вопрошание: кто мы и кто я — перед лицом Того, кто, по слову самого поэта, «ветру назначил вес, меру определил воде»? Его мудрость имела ясные «координаты»: Бог, народ и история. Будем надеяться, что и об этом напишут понимающие и любящие поэзию Липкина люди.
Читать дальше
