Юрий Бригадир: Машка, Рыжик и Джульбарс

К вечеру свинья «крупной белой» породы, однако, победила. Каким-то чудом собаки приняли жизнерадостную Машку в свою компанию. А еще через пару дней они шлялись по деревне вместе.

Но почему, с какой такой стати – по деревне? Ведь любой, даже не сильно соображающий в свиноводстве, человек понимает – поросенок должен стоять, сидеть, а еще лучше – лежать в тесном сарайчике, плотно кушать и набирать драгоценные прослойки, чтобы сало было не белым, а мраморным. Но то – в идеале. А суровая правда жизни была иной. Во-первых, дежурный по кухне едва успевал приготовить первое-второе-третье, а на свинью недорезанную, у него, естественно, времени не было. Все-таки, 20 человек – не 2. А тут еще поросенок, который, жрать, само собой, хочет, а вот вести себя прилично – нет. Сарайчик Машка упорно игнорировала, а поскольку она это делала не молча, а с электрическим визгом, все решили – пусть ходит-бродит, а то нам по ночам спать надо. Еду поросенку вываливали в пластмассовый тазик.

Время от времени, без особого расписания, к летней кухне невесть откуда прибегало энергичное животное цвета раннего заката, сопя, быстро съедало то, что было в тазике и так же быстро убегало. Иногда к ней присоединялись два «полицая». Но в основном вся троица шлялась неизвестно где, развлекаясь воровством чего-то съедобного, и вообще – радовалась жизни. За три месяца вольницы Машка вытянулась, как лошадь, приобрела стать, камуфляжную щетину, не нагуляв, однако, ни грамма так нужного в хозяйстве сала. Прогонистая, спортивная свинья не отставала в беге от друзей-собак и нисколько не уступала им в силе и сообразительности.

Временами в Машке просыпалось домашнее животное, и она по два-три дня обитала на территории базы, видимо, отдыхая от коллективных варяжских набегов на чужие подворья. В такие дни она охотилась за мылом. Нет, вы не ослышались! Именно мыло, и лучше всего – «Хозяйственное», притягивало поросенка, как магнитом. Мылись мы и стирались за летней кухней, где прямо на ее стену был прибит стандартный умывальник и стоял деревянный ящик, заменяющий туалетный столик. На нем всегда (до Машки, естественно) валялась пара-тройка обмылков. Какой такой «витамин» искал поросенок в мыле – узнать нам не удалось. Но хряпала Машка брусочки с надписями «Хозяйственное» и «Банное» регулярно. Ну, то есть, как увидит – так и съест. Тогда мы прибили деревянный брусок на недосягаемой для «голодного» животного высоте и стали класть мыло туда. Ага. Сейчас! Как только Машка поняла, что лакомство находится там – тут же стала бросаться на стену всем своим, хоть и спортивным, но отнюдь не худосочным телом. Одного удара хватало, чтобы не только мыло – на землю, но и крышка умывальника, а то и сам умывальник! Безобразие повторялось довольно долго, пока животное случайно не наткнулось на целых пять (?) кусков хозяйственного деликатеса. Три штуки животное съело. А на четвертом мыло полезло обратно, красиво пузырясь из обеих ноздрей и пасти. Мутило Машку полдня, после чего она сама возненавидела эту дрянь, и, я так понимаю, детям своим тоже наказала.

Сдружившись с Рыжиком и Жуликом, розовая бестия стала активно принимать участие в собачьих конфликтах. Троица патрулировала деревню так. Впереди по улице бежали Машка и Рыжик, а тяжеловесный Джульбарс шел сзади и секунда в секунду успевал к началу драки. Какой-нибудь неопытный или не совсем местный пес поначалу обязательно открывал пасть. Но не тут-то было! Жулик рвал противника по диагонали в три секунды. Справиться с Джульбарсом мог бы только невероятной величины кобель Алтай с соседней улицы, но тот уже второй год спал на улице возле своей калитки (во дворе было ему тесновато) и, кроме своей «миски» (на самом деле то была детская ванночка!), ничем не интересовался. К концу лета деревенские псы оценили тактику трех неразлучных друзей и исчезали сразу, еще только увидев на горизонте либо рыжее, либо розовое пятно.

К началу осени, когда по ночам уже было «минус», Машка стала появляться на базе чаще. В конце концов, она стала спать на летней кухне, в щели между печкой и дощатой стеной. Там было тепло и спокойно. Поутру же заявлялись два лохматых друга и она снова исчезала с ними за оградой.

Незаметно подошло окончание сезона. Были (как всегда, почему-то – спешные!) сборы, неизменная «отходная» с песнями и плясками, посиделки и прочие прелести.

Поздно ночью, когда в полную силу разгорелся посреди двора традиционный прощальный костер, все расселись вокруг него и, наконец, замолчали. Но помечтать о чем-то своем, вечном или там, личном, не удалось. В свете костра вдруг появились три фигуры. При таком освещении они казались чуть ли не мистическими. Два пса и… совершенно удивительное существо. На первый взгляд – поджарый энергичный подсвинок. Но он вдруг сел, как собака, и… неожиданно зевнул, абсолютно по-овчарочьи клацнув зубами. Начальник экспедиции хлопнул себя по лбу. Дела, заботы, отъезд…