Сьюзен Баркер - Сайонара

– До чего? – спросил он.

Как будет по-японски «стетоскоп», я не знала да и едва ли когда-нибудь узнаю.

– Да мы про медсестру.

– А, эту… Когда она изображает ковбойшу на мотоцикле, клиенты ничего не заметят, даже если она выстрелит им в спину. Ну, вот, пришли, налево.

Лаунж-бар «Подземелье» оказался роскошной бархатной дырой. Упакованные в шмотки от Хельмута Ланга свободные от трудов сутенеры курили сигареты с гвоздичным ароматом, распространяя запахи дорогого парфюма. Диджеи располагались внизу – пол вибрировал от ритмов техно, словно от ударов подземного сердца. Мне хотелось туда, но Юдзи повел нас наверх, по железной винтовой лестнице. Вышибала кивнул Юдзи и отдернул красную бархатную занавеску, впуская в VIP-зону – антресоли над баром с низкими, изогнутыми столиками. Юдзи направился к дивану, на котором сидели Кензи, Синго и какие-то парни постарше. Они встали и начали дружески похлопывать Юдзи по спине и трясти ему руку.

– Юдзи, мошенник, явился наконец-то.

Кензи и Синго тоже встали с дивана – все в модных лейблах, с дизайнерскими стрижками. Парни постарше были одеты с безупречным вкусом – хрустящие рубашки, о стрелки на брюках можно руку порезать.

– Ямагава-сан, это Мэри. Мэри, Ямагава-сан.

– Ого, Юдзи! Ты отхватил лакомый кусочек!

– Э-э-э… она понимает по-японски. Училась в университете.

Кензи и Синго захихикали. На лице Ямагавы-сан появилась широчайшая ухмылка. Разве Юдзи не собирается представить Катю? Нимало не смущаясь, Катя со щелчком открыла сумку и принялась шарить в ней в поисках сигарет.

– Красавица и умница? И как вас угораздило прилепиться к такому мерзавцу, как Юдзи?

Я улыбнулась и пожала плечами.

– Сама себя все время об этом спрашиваю.

Ямагава-сан захохотал.

– Как и я. Все время мучаюсь вопросом: как я умудрился нанять таких подлецов?

Мы уселись на диван напротив. Официант подскочил к нам и с безукоризненной вежливостью принял заказ, затем так же незаметно ускользнул прочь. Ямагава-сан принялся поучать подчиненных. Он говорил на грубом кансайском диалекте – звуки булькали в пораженной катаром глотке. Я улавливала только отдельные слова: какая-то высокопарная брехня о самурайской этике. Какое отношение имеют ко всему этому сидевшие передо мною трое наркокурьеров?

– Да уж, парень любит себя послушать, – шепнула мне Катя.

– У него очень сильный акцент, – заметила я, – понимаю через слово.

– Нудный, как черт. Но ты только посмотри на этих троих! Глаз с него не сводят!

Мы обменялись снисходительными улыбочками. Катя принялась рассказывать мне о магазинчике старой одежды, который обнаружила в Киото – там продавали кимоно. Она знала, что я люблю мастерить из старых кимоно новые вещи: юбки, просторные платья, сумочки. Впрочем, швея из меня поганая. В моих вещах всегда полно кривых швов и дырок. Юдзи говорил, что от стука швейной машинки у него болит голова, заставляя вспоминать о вонючих магазинчиках забитых нелегальными иммигрантами. «Ты похожа на цыганку», – шутливо оценивал он вещи моего собственного дизайна.

Иногда мне кажется, что Катя была бы более подходящей подружкой для Юдзи. Катя с ее шампанским, чувственностью и очевидным гламурным лоском. Катя с ее вечно безукоризненным маникюром и дизайнерскими туфлями. Однако я никогда не чувствовала между ними сексуального притяжения. В тех редких случаях, когда мы выходили втроем, они не перемолвились между собою и парой слов. Когда я возвращалась из туалета, они молча курили; было очевидно, что на время моего отсутствия разговор прерывался. Я не знала, радоваться мне или горевать. Что означало их молчание – равнодушие или сговор? Помню, как-то мы лежали перед телевизором – платье мое задралось до самой талии. Показывали матч «Ханшинских тигров».

– Разве Катя не красотка?

Я старалась, чтобы голос звучал беззаботно.

Юдзи зевнул и ответил:

– Катя? Ну, наверное, кому-то нравятся ледяные женщины… – Затем он положил руку мне на бедро и сказал; – Что-то надоел мне бейсбол. А тебе?

Ямагава-сан бубнил на заднем плане – речь его напоминала причитация пастора по евангелической радиостанции. Юдзи, Кензи и Синго сосредоточенно слушали и одобрительно мычали 5 нужных местах. Так им и надо, что не знают английского. Иначе они нашли бы рассказ Кати гораздо более занимательным. Она говорила о клиенте из бара, который заплатил тридцать тысяч йен, чтобы посмотреть, как Катя расхаживает без трусов по стеклянному кофейному столику, в то время как он лежал под ним.