Юрий Азаров - Подозреваемый

— Ну что ж, — сказал Петров. — Они считают, что кулон у вас, иначе для чего вся эта комедь.

— Как же сделать, чтобы они так не считали? — насмешливо спросил я.

— Найти кулон, — просто ответил Петров.

Я помрачнел. Петров не стал меня успокаивать.

Я вернулся домой и застал в своей комнате, чему удивился, Раису, Федора и Соколова. Я понял: шли торги.

Соколов находил в доме изъяны, Раиса и Федор разводили руками.

— Все надо менять. Стены, проводку, обшивку. Чего уж тут говорить…

Хозяева извинились за вторжение и направились к выходу.

Я успел спросить:

— Скоро это состоится? — я имел в виду куплю-продажу.

— Если сговоримся, то к первому сентября, — ответил Соколов вместо Федора и Раисы.

— Что же мне, съезжать?

— Я сразу все буду ломать, пока погода стоит, — сказал Соколов.

Они ушли, и я стал потихоньку укладывать вещи. Первым делом я решил разобраться в красках, разбавителях, лаках. Перебрал все тюбики, сложил их в отдельный ящик, затем упаковал холсты и картонки. Мне не хватило шпагата, и я сходил в хозяйственный магазин. Там мне удалось выпросить немного оберточной бумаги и ящик из-под пылесоса.

Через два часа моя работа уже подходила к концу. Я слышал на первом этаже тяжелые шаги Федора и дробную поступь Раисы на каблучках. Когда стал отодвигать ящики, из моего верхнего кармана выпал и покатился по полу старый серебряный рубль. Рубль тихо катился в сторону печки, и я попытался наступить на него ногой. Но сделать этого не успел, и монета закатилась в щель под самой печкой. Я было махнул рукой, а потом подумал: чего ради, дом-то все равно будут ломать, да и не хотелось собственный рубль оставлять теперь Соколову. Я взял ножик и поддел доску. К моему удивлению, доска быстро отошла в сторону. Сунул руку в образовавшуюся щель и обратил внимание на то, что под доской был не то чтобы ящик, а некий тайник, который не мог образоваться сам по себе. На дне лежал мой рубль. Я коснулся рубля и пальцами ощутил цемент. С чего бы это возле печки цементировать вдруг понадобилось хозяевам. Я сунул руку подальше и наткнулся на коробочку. Это был футляр от старого бритвенного прибора. Открыл коробку и увидел вату. Когда я приподнял вату, в груди моей сильно заколотилось сердце: на дне коробки лежал кулон — пять лепестков, украшенных бриллиантами.

В это время меня позвали снизу. Я прикрыл дыру, спрятал в ящик с красками футляр с кулоном и спустился вниз.

Федор, извинившись, сказал, что сделка состоялась и что, по-видимому, придется мне поторопиться с отъездом.

По всей вероятности, он обратил внимание на мою взволнованность, но отнес ее за счет неожиданных событий, связанных с продажей дома. И стал меня успокаивать, я лишь что-то пробурчал ему в ответ и быстро поднялся к себе.

Надо сказать, что, обнаружив кулон, я задумался. Мысли мои шли в одном направлении. Кто мне поверит, что я именно сейчас нашел кулон. Кому сказать о моей находке? Еще вчера Петров сказал мне: они считают, что кулон у вас. Даже Костя намекает на это.

Я еще раз открыл коробку и принялся разглядывать украшение. Почему, собственно, белая роза, при чем здесь роза? Но по мере того как я всматривался, понял, что передо мной и впрямь рисунок именно розы. Это были не пять лепестков, а пять плоскостей, на которых отчетливо виднелся рисунок розы, украшенный продолговатыми бриллиантами. Белизна розы подчеркивалась еще и белой эмалью, которая виднелась, проступала в узорах серебра, а может быть, и платины. Мне неожиданно пришла в голову мысль, что единственным доказательством моей невиновности может быть обнаруженный тайник.

Хотя, разумеется, по их мнению, я ведь мог обнаружить тайник и раньше. Зачем понадобилось сестрам хранить драгоценности в чужой комнате? Для безопасности? Пожалуй, они оказались правы. Все обшарили в доме грабители, а не нашли нечего. Значит, знали, что делали мои милые старушки.

Соколов между тем суетился. Он вбежал ко мне наверх и сказал:

— Прошу вас поторопиться. Завтра ломаю печь.

— Не имеете права меня подгонять, — резко оборвал я его. — Может быть, у меня подписка о невыезде, а вы еще не оформили купчую.

— Не ваше дело! — закричал Соколов. — Прошу поторопиться. Это мой дом. Никто мне не запретит заниматься ремонтом. Я сегодня же начну ломать печку.

Я спустился вниз и обратился за помощью к Федору. Тот мне ответил:

— Переезжайте к нам, пусть делает что хочет.

— Да нельзя без милиции ломать дом! — заорал я. — Меня держат здесь из-за ваших улик, черт бы вас побрал!