Юрий Азаров - Подозреваемый

На выставке я разговаривал с Поповым.

— Выходит, либо агрессивность, либо талантливость, — сказал я, подытоживая наш разговор.

— Жизнь подталкивает к таким крайним решениям. Культура — единственное средство снятия агрессивности. Смотрите, что делается с Костей Рубцовым. Он написал такую, я бы сказал, психолого-педагогическую работу, что я просто боюсь за него.

— В каком смысле?

— Боюсь, как бы ему что-нибудь не помешало: уж больно торопится.

Вечером я читал Костин труд под названием "Смута и преступность".

"Если суждено нам погибнуть, — писал Костя, — то всеобщая беда явится следствием не ядерного взрыва, не чумы и холеры, не сумасбродных войн, не плохих урожаев, но дурно поставленного или попросту захороненного воспитания. Результаты этой захороненности уже дали жестокие всходы — полтора миллиона подростков бросили школу, с каждым днем растут и "совершенствуются" новые виды подростковых преступлений: заказные убийства, рэкет, торговля наркотиками и т. п.

Поколение с "новыми ценностями", как показывает исторический опыт, формируется десять-пятнадцать лет. В атмосфере вседозволенности, рыночного цинизма, презрения к великим гуманистическим идеалам века складывается неслыханный и невиданный ранее ни у нас, ни за рубежом тип молодого человека без веры в завтрашний день; человека, отрицающего семью, профессиональное мастерство как собственный идеал трудовой деятельности, самое заповедь в поте лица добывать хлеб свой насущный, отрицающего родство с другими людьми; человека с фантастически развитыми паразитарными потребительскими наклонностями и даже способностями, с абсолютной верой в то, что в жизни можно только брать, ничего не давая взамен.

И если даже лишь пять процентов из названных полутора миллионов реализуют себя в разбое и поджогах, то Россия с ее грязными рынками, с лавочной психологией, с армией берущих взятки чиновников взлетит на воздух! Будут сметены и преданы огню награбленные ценности разжиревших нуворишей, американизированных циников, ведающих нынешней культурой, образованием, будут раздавлены легионы парламентариев и администраторов с их наплевательским отношением к традициям, к любым указам, в том числе президентским! (Кстати, замечу, что к числу невыполненных следует отнести и Указ президента? 1 — об образовании молодого поколения). Я не собираюсь нагнетать и без того накаленную атмосферу. Я только хочу предостеречь…"

В субботу я отправился в город за красками, картоном и подрамниками. Костя вызвался мне помочь.

Когда мы вышли из электрички, я вдруг заметил парня с перебинтованной головой.

— Это он, Лукас, — сказал я.

Парень с перевязанной головой почувствовал, что за ним следят, и перед самым выходом с территории вокзала стремительно ринулся в сторону, подбежал к стоянке такси, подсел к какой-то женщине и захлопнул за собой дверь. Машина сорвалась с места и перед нашим носом исчезла. Мы запомнили номер машины и постарались вскочить в следующее такси, при этом Костя заявил, что мы из милиции, шофер недовольно покачал головой, но все же поехал.

Едва мы отъехали от вокзала, как шофер потребовал у Кости предъявить документы. Тот сказал, что документов нет. Шофер остановил машину возле постового.

— Хотя документы отсутствуют, — сказал Костя, — зато вот номер телефона следователя Петрова. Только что от вокзала на такси под номером 35–16 отъехал бандит Лукас.

Мы пересели в милицейскую машину. Милиционер по рации называл своим коллегам номера машины и приметы Лукаса.

Через 10 минут мы увидели такси под номером 35–16 на обочине дороги. Рядом с кабиной стоял перебинтованный молодой человек. Физиономия у него вроде действительно изрядно побитая, однако это был не Лукас. Точнее, он не слишком походил на того Лукаса, который посетил меня однажды ночью.

Но что поразительно — на нем были точно такие же джинсы и такого же цвета куртка. У этого парня была такая же неправильной формы голова — затылок, как у Нефертити, оттянут назад и как-то скошен книзу.

— У меня нет документов, — стал оправдываться парень.

— А почему вы побежали от нас? — спросил Костя.

— Потому что вы погнались за мною. Я вас спутал с бандитами, которые отнимают приемники, а у меня в руках как раз приемник. Три дня тому назад меня избили за то, что я вступился за товарища, у которого из рук выхватили японский магнитофон.

— Сколько их было?