Юрий Азаров - Подозреваемый

— Кто же это все устраивает? — спросил я, уже много раз слышавший подобные заклинания: вот-де кто-то стоит за кадром и руководит этими жуткими процессами объегоривания народа, превращения его в быдло. — Дьявол, что ли?

— Не дьявол — живой человек! Шайка! Мафия! Вы же знаете законы социальной психологии: истинный лидер должен быть скрыт — вот первый и главный закон неформальных структур. А в преступных группировках этот закон усиливается, и мы никогда не узнаем, кто стоит за кадром. Современные преступные государственные образования коренным образом отличаются от прежних диктаторских структур своей жесткой конспиративностью. Гитлеры и Муссолини им в подметки не годятся. Ставленниками в президенты у них являются такие лакействующие персоны, которые выполнят любую их волю, чтобы царство зверя процветало и крепло! Вам цены не будет, если удастся хотя бы частицу всего этого изобразить на холсте!

— Ссылаясь на мыслителей отечественной культуры, вы забываете, что они выступали главным образом против революции, против социализма…

— Совершенно верно, — перебил меня Курбатов, — но сейчас революция продолжается. Точнее, она достигла высшего своего витка. До этого у революции было много сдерживающих факторов, как в социальном, так и в экономическом устройстве страны. Плановое производство, демагогическая партия для дураков, мораль — кодекс строителя коммунизма, карательные функции государства по отношению к различным формам разврата — сейчас, то есть нынешняя революция, все это упразднила, ибо возвела свободу в беспредел. Растление народа начинается с малых лет. К нам в школу завезли баснословное количество презервативов, раздали без нашего ведома ученикам, рассказали, как ими пользоваться, — совокупляйтесь?! Мы восстали, обратились к властям, но нас даже слушать не пожелали.

(Автор присутствовал на совместном собрании педагогов и родителей, выразивших протест против такого рода акций со стороны государства. Приглашенный представитель Комитета по семье заявила собранию: "Этот вопрос решен свыше, и вам нечего обсуждать". Она демонстративно поднялась и покинула зал. Примечание автора).

— И все-таки сейчас капитализм, а не социализм, — снова попытался возразить я.

— Это все слова. А на поверку все то же самое. Кучка тех же тиранов и тиранчиков стала называть себя по-другому, легализовала свои баснословные доходы и открыто стала грабить государство. Они достаточно хитры и умны, потому и развернули новую игру в демократию. Сейчас Касторский баллотируется в депутаты, и он наверняка пройдет, потому что отвалил на избирательную кампанию солидную сумму. Кстати, чтобы победить в выборах, он обещает повысить зарплату шахтерам и учителям, лучше финансировать бюджетную сферу: образование, культуру и здравоохранение. Представитель Касторского даже в нашем комплексе побывал и сделал мне и школе несколько лестных предложений: укрепить материальную базу нашего комплекса, направить нас в Соединенные Штаты с целью ознакомления с опытом и прочее…

— И вы приняли его предложения?

— А как же иначе? Какой у нас выход? Все, что будет работать на образование, мы будем поддерживать от кого бы ни исходила эта поддержка.

— Даже если эта поддержка будет идти от публичного дома или преступной группировки? — съязвилКя.

— Я вам сказал, для данного периода нет разницы между властью, публичным домом и преступной группировкой…

— Объединяясь с преступниками, вы неизбежно становитесь на преступный путь, — сказал я.

— Нет. Мы будем делать свое дело. Мы будем готовить молодежь к праведной жизни, к сопротивлению, к неприятию лжесвободы и лжедемократии…

— Значит, снова борьба? Снова революция?

— От этого не уйти… Мы против насильственных мер с кровопролитиями, а борьба с использованием ненасильственных мер — дело вечное, пока жив человек. Без борьбы, без напряженной созидательной работы не может быть ни социального, ни духовного развития, это уж точно… Кстати, мои позиции разделяют Попов и Назаров, ну и, конечно, Костя Рубцов…

Они ушли, а я долго думал над тем, какой неоправданно кровавой является современная наша жизнь. И я, рядовой человек, находящийся на обочине общественной жизни, обагрен кровью невинных и виноватых, тех, с кем довелось мне пообщаться за столь короткое время: Анна Дмитриевна и Екатерина Дмитриевна, Катя-маленькая и Змеевой, Лукас и Петров, Серов и Коржев, Долинин и десятки других. Я уцелел по чистой случайности в этом калейдоскопе смертей. Но у меня нет твердой уверенности в том, что мои нынешние безбедные дни продлятся. Я постоянно чего-то жду. Какой-то новой беды. В этом ожидании — зловещая примета времени…