Альберт Санчес Пиньоль - Золотые века [Рассказы]

Господин Шисон так широко раскрыл глаза, что они готовы были выскочить из орбит, и сей феномен показался Пьете любопытным. Он почти на полном серьезе задавал себе вопрос, не могут ли эти глаза лопнуть.

— Но, послушайте, вы же просто бесстыдник, настоящий сатир… — закудахтал Шисон, у которого дрожала нижняя челюсть.

Пьер быстрым движением вынул бумажник, не вставая со стула, протянул руку к столу и положил на него шесть купюр. С тщательно отмеренной долей наглости в голосе он сказал:

— Мне хорошо известно, что деньги — не настоящая волшебная палочка, но даже этот заменитель часто открывает многие двери.

Потом он добавил:

— Очевидно, что Жюнет очень хорошо к вам относится, вы прекрасно относитесь ко мне, а я к вам обоим. Я пережил большое несчастье, и вы позволили мне увидеть моего брата в последний раз. Вы испытываете экономические трудности, а я помогаю вам в меру своих возможностей. Я хочу насладиться обществом порядочной женщины, а вы можете способствовать исполнению моего желания. Господин Шисон, я чистоплотен и умерен в еде. Что плохого в моей просьбе? Особи разного пола испытывают взаимное притяжение — так задумано природой. И я считаю это влечение божьим даром. Это мы, люди, вмешиваемся в дела судьбы с нашими предрассудками, учреждениями и эгоистическими соображениями. Я не спорю: мое предложение может показаться непристойным. Но я спрашиваю: кому оно таковым покажется? Нас никто не видит. И, как я говорил вам раньше, сегодня же вечером я уезжаю.

Господин Шисон подошел к двери решительными шагами и взялся за ручку. Пьер положил на стол еще одну купюру. Шисон слегка заколебался и наконец произнес тихим голосом:

— Подождите минуточку. — Он удалился вглубь коридора.

Пьер слышал, что они разговаривали, но сумел разобрать только отдельные слова Жюнет, которая спрашивала: „Ты уверен, дорогой?“ Потом оба супруга одновременно появились в комнате. Шисон вел Жюнет, держа ее пальцы в своей вытянутой вперед руке, точно отец, который отдает дочь на заклание на алтаре языческого божества.

— Жюнет, я тебе еще не представил нашего гостя. Господин Пьер Пьете.

Пьер удобно расположился на стуле и откинулся на спинку. По другую сторону стола Жюнет начала молча снимать с себя одежду. Когда она полностью обнажилась, Шисон посмотрел на господина Пьете, словно ища у него одобрения. Даже на таком расстоянии он заметил, как сузились зрачки его гостя. Они стали такими крошечными, словно Пьер наблюдал за тем, что происходит внутри него при помощи микроскопа. Хозяин дома вспомнил свой первый опыт: он лишился девственности в обществе польской проститутки, но не нашел ничего общего между своими ощущениями в тот далекий день и состоянием Пьера.

Нагая, Жюнет подняла руки и коснулась ими шеи.

— Ожерелье тоже снять?

Пьер сделал неглубокий вздох. В бронхах у него что-то заклокотало, точно в засорившихся трубах. Кожа у женщины сияла белизной и казалась тонкой и упругой. Шея была длинной, очень длинной. Соски напряглись, а пышущая здоровьем грудь — какой твердой она должна оказаться на ощупь! — слегка дрожала. Пьете взглядом лизнул ее живот, спускаясь до пупка. Почти сразу под пупком появлялась тоненькая, чуть заметная линия волосков, сбегавшая вниз, стремясь к венерину бугорку, который был скрыт от зрителей столом.

— Сделайте шаг назад, — приказал Пьер, и Жюнет ему подчинилась. — Теперь повернитесь спиной.

Он никогда не мог предположить, что у женщин бывает такая ладная и плотная мускулатура, что они могут быть столь совершенны. Лопатки у нее выступали ровно настолько, насколько надо. Позвоночник и грудную клетку покрывала кожа, изумлявшая своей животной мягкостью, и все очертания ее тела отличались плавностью. Ягодицы казались выточенными из мрамора искусным скульптором, а ноги поражали своей стройностью: хотя щиколотки женщины были плотно прижаты друг к другу, ее колени не расходились — гармонию молодого тела ничто не нарушало.

— Ну, чего же вы ждете? — сказал господин Шисон.

■

Когда господин Шисон решил, что яйцо уже сварилось вкрутую, он попробовал извлечь его из кастрюльки и обжег себе пальцы. Как, черт возьми, вынимают крутые яйца из кастрюлек? Наверняка существовало какое-нибудь механическое приспособление, предназначенное для подобных целей, но ему об этом ничего не было известно. Он наклонил кастрюльку над раковиной и вынул яйцо, как смог. Потом он прихватил его тряпкой и с торжествующим видом водрузил свою добычу в серебряную подставочку; ее вытянутое основание делало сей предмет похожим на канделябр для гномов. С трудом удерживая равновесие, Шисон отправился в столовую и устроился за столом лицом к двери спальни, которая все еще была закрыта. Потом он ложечкой дважды ударил по верхней части яйца. Оно оказалось недостаточно твердым и скорлупа треснула с грустным хрустом. Господин Шисон посмотрел на дверь, из-за которой не доносилось ни единого звука. По всей вероятности, их чувственное объятие очень затянулось, подумал он. А может быть, это он действовал слишком быстро, пришло ему в голову в первый раз в жизни.