Валерий Павлов - Шаш

– Я специально пригласил её посмотреть «Неосторожную соседку», договорился с братом. До вечера квартира была пустая.

Друзья с удовольствием слушали рассказ об очередной неудачной попытке, по невысказанному мнению многих, одного из наименее вероятных победителей. Вит, пучеглазый шаш, или не догадывался об этой стороне своей репутации, или, скорей всего, просто не обращал на неё внимания. Не так уж легко было прочитать с достоверностью выражения этого круглого лица. Внимательному взгляду нужно только один раз отметить многозначительную полуулыбку уголка его рта, чтобы никогда уже не поддаться обманчивости его внешности.

Большинство веселящихся, разумеется, питало тёплые чувства к рассказчику. По-другому не могло быть. Одним из самых ценных его качеств было неназойливое умение выражать искреннее восхищение другими. Он щедро позволял окружающим чувствовать себя достойными всяческой похвалы в его присутствии. Прекрасное качество для тех, кто испытал его действие. Вит это делал чрезвычайно легко, не теряя при этом ничуть своего достоинства. Обратите внимание на этот уголок рта и уберите со своих лиц снисходительные улыбки.

На беду Вита, наблюдательность никогда не числилась среди многих достоинств молоденьких шаш. Нет. Его едва замаскированные, порой совсем откровенные увлечения и незамысловатая внешность редко льстили утончённым феям. А Вит не бросался на всяких. То есть почти не бросался. Феи частенько задирали свои нежные носики в присутствии столь неподдельного восхищения. Понятно, что коэффициент полезного действия Вита при этом серьёзно страдал. Оставаясь всегда самим собой, он не подозревал о том, как могут улучшить его шансы показные равнодушие и невнимание. А что говорить о силе непоказных.

Друзья ещё были слишком молоды, чтобы знать, что настойчивость и опыт начнут приносить плоды. Вит был на правильном пути. Не могли они также знать, что крепкий орешек, вероятней всего, не удалось расколоть никому из них. Многое они не могли ещё знать. В тот ясный день уверенность и надежда царили за столом, сдобренные непринуждённой атмосферой.

За двадцать пять монет можно хорошо напоить, и не один раз, всю их компанию. Чрезмерность награды отражала меру отчаяния и, возможно, гнева Вита. Никто не знал, как он выглядит рассерженным. Не случалось. Казалось, что изо рта вылетало больше чем обычно слюны и глаза выкатились чуть больше. Наиболее внимательных забавляло подозрение, что Вит совершенно не беспокоился о своих деньгах, уверенный, что никому не удастся их заработать.

Веселье продолжалось. Содержимое бутылок разливалось в большие кружки и с удовольствием отправлялось внутрь вместе с солёными кусочками вяленой рыбы. Через некоторое время поглощённое с таким же наслаждением освобождалось наружу, на столе появлялись новые бутылки. Разговоры теряли и снова обретали вразумительность, сердца наполнялись то беспричинным томлением, то радостью.

Накопилась тяжесть в головах. Ещё оставалось время, чтобы утолить её коротким сном и спасти вечер. Более привлекательный вариант утоления тяжести был, с сожалением, отвергнут после подсчёта оставшихся в карманах денег. Друзья поднялись из-за стола и неторопливо разбрелись по домам.

Любовные волнения ранней осени, завершившиеся грустной встречей в парке, не повлияли сильно на настроения Вара. Напротив, ничто теперь не отвлекало его от предпочтительнейшей поры года. Даже просачивающиеся сообщения о расстроенных чувствах светловолосой шаши. Несмотря на его совсем не жестокое сердце.

Прошло немного времени, и исчезла уверенность, что волнения были на самом деле любовными. Такого рода наваждения уже случались с ним. Очнувшись в этот раз, он опять увидел, что спутал свои чувства с чем-то другим, совсем лишённым знакомой ему мучительной и неодолимой силы. Ведь было же с чем сравнить.

Освободилось много времени для самого любимого из осенних занятий – сочинения стихов. При первой возможности он обращал завороженные глаза к уже коснувшемуся линии горизонта огромному вечернему Солнцу и начинал перебирать губами слова, стараясь сложить их в лаконичные рифмующиеся строки, оставляющие сладкий и томительный привкус во рту.

Вар мог с точностью сказать, когда осень стала его порой года. В раннем детстве это место принадлежало лету. Вместе с друзьями он радовался, когда заканчивалась школа, становилось жарко и можно было целый день купаться в речке и играть в футбол. А с наступлением темноты обдирать вишнёвые деревья округи, наполнять рот их сладко-кислыми пыльными плодами и выплёвывать с силой косточки. Затем пришло его время заметить весну, внезапное цветение природы, белизну кожи молодых и зрелых шаш, мягкое тепло и яркость дня.