Валерий Павлов - Шаш

Опять ввязалась в бесполезный спор. Всё равно никого не убедишь. Зара не признавалась себе, что раздражают её не два сидящих напротив собеседника, а не приглашённый в спор третий, бесцеремонно расположившийся сбоку вне поля её зрения. Она продолжила вслух:

– Они просто дураки. Не могут устроить всё по-разумному.

– Да бросьте вы. Наши дураки ничуть не хуже, чем в любом другом городе. Конечно, дураки. Откуда им взяться, умным? Умные туда не идут. Не в них дело, а в нас. Не зря говорят, что каждый народ достоин своих правителей. Совершенно справедливо.

Зара не соглашалась, отказываясь поворачивать голову.

– Там засели коренные и пропускают только своих.

– Это, по большому счёту, их земля, их город.

В этот раз с Варом никто не согласился. Ему и самому не нравились его слова. В душе он не признавал их справедливость.

– Мои предки приехали сюда по приглашению и принесли с собой культуру, – обида и гордость неожиданно прозвучали в голосе Зары.

– Ну конечно! Культуру!

– Ребята, давайте жить дружно, – улыбающийся Длинный разлил всем в бокалы. Несмотря на поздний час, расходиться в темноту и сырость никому не хотелось.

– Хорошее вино.

– Мне достали несколько бутылок. Специальный выпуск.

– Я бывал там, предгорья, отличные условия для виноделия.

– Могут же делать хорошо, когда хотят.

– Да говорят, что технологию украли у кого-то, – вставил Рэм.

– Какая технология! Там делают вино столетиями. И очень хорошее. Только в небольшом количестве, до нас не доходит.

– Говорю тебе, что украли.

Полусладкая терпкость заполнила рот, вызывая воспоминания о только вот закончившейся осени. Впечатления разнились.

– А водки не осталось?

– Осталось, – Длинный с готовностью наполнил рюмку Рэма.

– Думаешь, что среди коренных больше дураков, чем среди остальных шашей? – Вар спросил сидящего рядом тихого Вита, так, чтобы другие могли тоже услышать. Он знал, что получит в ответ, ещё до того, как закончил фразу. Разумеется, загадочную полуулыбку. И ни слова больше. Хорошую улыбку, одновременно насмешливую и одобрительную. Вызывающую такую же ответную, насмешливую и одобрительную. Разве что не загадочную. Вар поудобней расположился на своём стуле и притих со всеми остальными.

Немного позже Зара поддалась настойчивым просьбам сыграть что-нибудь и немедленно пожалела об этом. Опять было поздно отступать. Она открыла крышку пианино, прошлась по клавишам, раздумывая, сделать ли замечание о том, что пианино расстроено, и заиграла одну из своих любимых вещей, не заботясь о том, что её почти никто не слушал. Если прикрыть глаза, то можно представить себя одной в своей комнате, у своего инструмента.

Влажные пустынные улицы Шаша зябли терпеливо на холодном ветру и старательно вглядывались в плотные занавески освещённых окон. Ничего сквозь них нельзя было увидеть, жители тщательно закрылись от своего города. Зимняя мгла приглушила ночные огни. Их слабое свечение обрывалось почти сразу за окружной дорогой. Всё вокруг в долине растворилось в темноте до самых подножий Белых гор. Исчезли маленькие селения, ухоженные поля и пустынные земли, холмы и впадины. В неизвестность несли свои воды бесшумные реки. Редких животных и людей необходимость вынуждала находиться далеко от своих убежищ.

Лишь самые высокие пики гор белели в свете сильной луны, возвышаясь над густым слоем облаков. Могучие северо-западные ветры подпирали их наружные стены, сметали снег с острых гребней, наполняли воздух свистом и гулом.

Только четыре пары ушей во всей вселенной слышали эти звуки, громкие и тревожные, не дающие сомкнуть глаза. Временами их перекрывали звуки, исходящие от палатки, отчаянно сопротивляющейся усилиям ветра разорвать её на части. Справиться с этой задачей ветру мешал только небольшой скальный выступ, к которому палатка прижималась изо всех сил. Надежда на один хороший завтрашний день тлела в четырёх утомлённых мозгах, усиливаясь в моменты затишья и угасая в моменты неистовства снаружи. После нескольких дней наверху забылось, зачем они пришли в это недоступно-прекрасное место. Осталось лишь желание поскорей спуститься вниз.

Казалось, что не только полные тёмной влаги тучи задували сильные ветры. Зародившиеся в далёких местах, они будто несли в себе холод большого количества человеческих сердец из необратимо изменяющегося вокруг мира. Обтекая высокие гребни, холод проникал в долину, поглощал селения, небольшие города и перекатывался через стены города Шаш.