Владимир Митрофанов - Кемер в объятиях ночи

Впрочем, Григорьев знал и другую пожилую пару, которая сделала все как раз наоборот. Они наверняка любили друг друга чуть не со школьных лет, но почему-то терзали и мучили всю свою юность и все молодые годы: оба зачем-то рано женились-вышли замуж, сразу завели детей, там у них не очень ладилось, но как-то жили. Наконец, на старости лет, когда активная жизнь уже подходила к концу, то есть у нее уже начался климакс, а него наряду с диабетом развился простатит и аденома, да еще и давление у обоих пошаливало, они вдруг решили соединиться. Смешно, да и зачем? Хотя с другой стороны: а когда же еще! А так ведь хотелось, чтобы как в компьютерной игре после надписи „Game over!“, выскочило бы „New game“ и все началось с самого начала, с чистого листа. Но, увы, в жизни так не бывает, что само по себе очень печально. А мужчина был хороший, да женщина замечательная. Звали ее Татьяна Петровна. И фамилия была добрая — Глазкова.

Татьяна Петровна обладала замечательным и необыкновенным талантом находиться со всеми в хороших отношениях. Когда бывшая ее невестка решила снова выйти замуж, то пригласила на свадьбу и ее — бывшую свекровь. Тут были, конечно, и особые соображения, типа показать бывшему, что и у нас все хорошо. Все, кто был в курсе этого дела, просто обалдели, обсуждали друг с другом: „Вот я бы маму своего бывшего на свою свадьбу уж ни за что бы не пригласила! Да мне свадьба была бы не в радость“. Жених был ее несколько моложе, хотя далеко и не юноша, да и к тому же никогда еще до этого не был женат. Тут же было высказано предположение, что может быть, он никогда ни с кем из женщин до этого и не спал, а тут вот подвернулось свободное место в постели. У нее от первого брака была дочь семнадцати лет, и тут же на ум стали приходить страшные истории о том, как нередко отчим начинает домогаться падчерицы — вещь довольно частая, неприятная и нередко калечащая детскую психику на долгие годы, если не на всю жизнь. Татьяне Петровне даже рассказали про девочку из знакомой семьи, которая от этого убегала из дома, а мать ее даже слушать не пожелала, просто не могла поверить, считала, что дочь наговаривает на мужа из ревности, и он ей говорил, что девчонка придумывает, чтобы нас поссорить, иди-ка ко мне, я тебе сейчас сделаю хорошо. А утром все пытался младшую притиснуть, да еще норовил подглядывать за ней в ванную. Специально просверлил дырку в стене. И еще он мог пройти мимо нее совершенно голый. Это его тоже как-то возбуждало. Ночами он, думая об ее дочери, драл жену. Крики и стоны этого разнузданного, не приносящего удовлетворения секса, разносились на всю огромную квартиру, как крики диких зверей в зоопарке. А ему этого все равно не хватало. Это было что-то вроде онанизма — вроде как и кончил, а удовольствие неполное — остается лишь раздражение. Жизнь девочки превратилась в настоящий кошмар. Она от этого и убежала.

Татьяна Петровна после той свадьбы вообще неделю не спала, всю ее колотило, все думала, как теперь ее внучка. Но оказалось, вроде как все и ничего. Только новый муж бывшей невестки оказался уж очень ревнивый. А сын Татьяны Петровны все равно был уверен, что этот новый муж — настоящий скрытый маньяк.

Что тут поделаешь: у всех была когда-то неудавшаяся любовь. И у Григорьева была давным-давно первая настоящая и, конечно же, неудавшаяся любовь, и та любовь иногда напоминала ему о себе. Однажды случайно в руки с полки упала книга. В книге Григорьев нашел открытый конверт: старое поздравление с Новым годом. Хотел сразу разорвать и выкинуть, но достал открытку и прочитал: „Любимый мой, единственный! Как же мне тебя не хватает! Я так тоскую по тебе…“ Он долго сидел, опустив на колени руки. Казалось, что та большая любовь давно ушла, отлетела навсегда, оторвалась с болью от души и уже почти забыта, но и теперь эти строки снова задели что-то внутри. Так случилось, что он встретил ту женщину немного поздно: она уже была замужем, имела маленького ребенка, и Григорьеву то тем его представлениям казалось, что это уже невозможно изменить или поломать, что как-нибудь со временем они переживут, и что еще будет в его жизни такая же сильная новая любовь, но лучшего уже не было. Считается, что Бог всегда дает человеку шанс, и уже от человека зависит, использует он его или нет. Женись он тогда на ней, жизнь его неизбежно была бы совершенно другой, наверняка более наполненной и более осмысленной, и он достиг бы гораздо большего. Жизни их были бы совсем другими. Но не получилось. И больше такой любви уже не будет никогда: время любви кончилось, возраст уже не тот, изменилось время, душа поизносилась, да и тело тоже. Да и за то спасибо, а иначе казалось бы, что жизнь прошла зря.