Лиля Энден - Изменники Родины

— Как это без причин? Какие вам еще причины?… Вздернули трех человек без всякого суда, ни в чем не разобравшись, сожгли дом, сожгли в доме ребенка, а теперь еще хоронить не дают!.. Что же это за издевательство такое?… За Кафтаненкова самого я не заступаюсь: он был виноват, застрелил немца с пьяных глаз — так пускай бы и вешали его одного…. А за что жену и сестру жены, и ребенка, которому года не было?… Их самих за это повесить мало!..

Фон Шток покачал головой.

— Мой дорогой Николай Сергеевич! Вы случайно не приходитесь правнуком дон-Кихоту Ламанчскому?

— Что?! — глаза Венецкого сверкнули.

— Ну, ну, не обижайтесь!.. Нельзя быть таким вспыльчивым!.. Я ведь вам только добра желаю… Выслушайте меня, тогда многое поймете!..

— Ну!.. Слушаю!..

Венецкий прислонился к телеграфному столбу и ждал, в упор смотря на переводчика; тот распахнул свой белый полушубок, повернулся спиной к ветру, закурил и только тогда стал говорить.

— Во-первых, ради погребения мертвых не стоит рисковать живыми — тех вы уже не воскресите, а под горячую руку могут еще кого-нибудь вздернуть… так что пусть покойники немного повисят, теперь мороз, им ничего не сделается, а когда утихнет гнев праведный и неправедный, их кто-нибудь потихоньку закопает… Во-вторых, вы говорите — их повесили без суда?.. Теперь война, если всех начать судить, придется половину армии переквалифицировать на прокуроров и адвокатов. В-третьих, почему повесили жену, сестру жены, устроили ауто-да-фэ и даже, как оказалось, сожгли в этой избе ребенка?… Я согласен, расправа была скорая и довольно крутая; если бы они спросили санкции комендатуры, то, может быть — я говорю, может быть, а не наверное — повесили бы одного главу семьи, а женщины остались бы в живых; но мы об этом узнали, когда правосудие уже совершилось, а формально они правы: существует бефель, по которому за убийство германского солдата повинны смерти не только сам убийца, но и вся его семья. В-четвертых, в этой истории есть еще одно неприятное обстоятельство: если бы он убил солдата топором, ножом, палкой — это было бы лучше, но он его застрелил, следовательно, у него было огнестрельное оружие, а это верный признак его связи с партизанами… До сих пор считалось, что партизаны действуют в деревнях, а сама Липня — вполне благонадежное место, но в связи с этим делом мнение переменилось, и сюда на днях должны заявиться жандармерия и карательный отряд, так что будьте поосмотрительней: это публика, которая шутить не любит… А теперь идемте в вашу контору, а то холодно на улице!.. Об этом деле я не хотел говорить с вами при посторонних, но у меня есть к вам еще другие дела…

Они пошли в контору.

— Господа, могу поздравить! Партизанские банды разбиты и большая часть нашего района от них освобождена! — сказал фон Шток, усаживаясь и протирая очки. — А затем вот еще какое дело, — он вытащил из кармана и положил на стол несколько грязных тетрадок, исписанных карандашом. — Это списки снегочистов — приведите их в христианский вид и передайте на пекарню: комендант распорядился выдавать им по килограмму хлеба в день.

— Вот это правильно!

— Теперь люди пойдут сами на снег, добровольно!

— Очень хорошо!

— А то кому же охота задаром работать?

Но бургомистр отнесся к этому сообщению несколько иначе, чем другие.

— Это очень хорошо, — проговорил он нерешительно. — Очень хорошо, но…

— Разве по этому вопросу есть какие-нибудь «но»?

— Есть! При таком расходе хлеба через месяц в городе вообще хлеба не останется.

— Выдавайте! Хлеб будет! — уверенно ответил переводчик. — Дороги должны быть расчищены в самый короткий срок!.. Хлеб будет!..

— Есть еще одно дело, — продолжал он. — На днях сюда начнут пригонять скот, который следует зарезать для снабжения армии. Подберите людей и помещение и устройте бойню. Отходы, разные там головы, ноги, хвосты, требухи, вероятно, можно будет выдавать населению. Кроме того, подберите кожевников, чтобы они выделывали шкуры с бойни, а также с того склада, который у вас здесь сохранился: нужна кожа и овчины… Затем нужна шерсть… Много ли у вас овец в районе?

Как всегда, точную справку дала Лена:

— Двести шестьдеят две штуки, и все в партизанской зоне.

— Мало!.. И возможно, они уже пошли партизанам на шашлык… Ничего! Привезем из других районов… А здесь ваши мастера будут делать валенки… Видите, Николай Сергеевич, сколько новых дел?

— Постараюсь все устроить! — отозвался Венецкий и весело улыбнулся: живые дела уже отвлекли его от мыслей о мертвых.