Урмила Чаудхари - Узница. 11 лет в холодном аду

В этот момент я увидела троих мужчин, которые шли по дороге к нашей хижине. Я еще никогда не видела людей в такой одежде. Они были в черных солнцезащитных очках и одеты в костюмы, а на одном из них — даже галстук. Материал, из которого сшиты костюмы, был таким блестящим, что мне показалось, будто я почти отражаюсь в нем. И в их солнцезащитных очках я тоже видела себя. Маленькая худенькая девочка в голубой рубашке и с серьезным лицом.

Мужчины спросили мою мать, ее ли я дочь, и, когда она кивнула, подошли ко мне.

— Намаете, бахини, — добрый день, маленькая девочка. Ты ходишь в школу? — спросил старший из них. Мне очень хотелось пощупать материал на его штанине, но я побоялась.

— Да, — соврала я, потому что знала, к чему был этот вопрос. Магхи — это не только праздник, но и традиционный день, когда происходит торговля камалари. Мои бабушка, мама, тетки, сестры — все они раньше были камалари. Камалари буквально означает «женщина, выполняющая тяжелую работу». Много тысяч девочек из народности тхару каждый год продают в качестве служанок в чужие семьи, помещикам или владельцам гостиниц. Так велит наша традиция.

Моя сестра Сарда рассказывала мне, как тяжело ей приходилось работать в городском отеле.

— Я до самой ночи готовила еду, наводила порядок и мыла посуду. Я спала на полу в кухне, а есть мне давали только объедки, которые оставались на тарелках посетителей, и меня часто били, — рассказывала она.

Я подозревала, что меня, если я признаюсь, что не хожу в школу, тоже, возможно, ожидает такая участь и эти чужие мужчины заберут меня с собой.

— А что такое с твоей тетей? Кажется, она больна? — спросил этот человек.

Бисрами, жена моего самого старшего брата Амара, уже несколько недель страдала от спазмов в желудке. Ее мучила рвота. Она лежала с закрытыми глазами на циновке рядом с домом.

— Если ты пойдешь с нами, твой брат сможет купить лекарства для нее, — объяснил мужчина.

Все смотрели на меня — мой брат, моя мама и эти чужие люди в костюмах. А я смотрела вниз, на свои сандалии. Они были сделаны из твердых оболочек бобов, которые собирают в джунглях. И вокруг них была обвязана веревочка, чтобы они держались на ногах. Мой взгляд соскользнул с моих ног на черные блестящие начищенные кожаные туфли мужчин. «Наверное, неудобно запихивать ноги в такую закрытую обувь», — подумала я.

— У меня даже нет настоящих сандалий, — сказала я, — а сегодня — Магхи, праздник, который мы должны отмечать.

Тогда младший из мужчин вытащил из кармана пачку денег и протянул мне бумажку в пятьдесят рупий [1] Около 50 центов; 1 рупия соответствует приблизительно 1 центу. (Здесь и далее прим. автора, если не указано иное.) . Слишком много для резиновых тапочек — они тогда стоили около тридцати пяти рупий [2] Приблизительно 35 центов. . Я покачала головой:

— Нет, я не хочу денег.

Ведь я очень хорошо знала, что эти чужаки хотят склонить меня на свою сторону.

— Мой брат должен купить мне обувь, — сказала я. И тогда он отдал деньги Амару. Мой брат какое-то

время вертел деньги в своих руках. А потом вдруг сказал:

— Сэр, если вы дадите мне четыре тысячи рупий [3] Приблизительно 40 евро. , тогда она пойдет с вами.

При этом он не смотрел на меня. Я испугалась. Пару месяцев назад наш отец заболел, и мой брат вынужден был взять в долг четыре тысячи

рупий, для того чтобы заплатить врачу и купить лекарства. С тех пор помещик почти каждый день приходил к нему, требуя вернуть деньги. Часто он угрожал:

— Отдай мне деньги, иначе я вышвырну тебя с моей земли.

Амар повернулся ко мне и сказал:

— Эти четыре тысячи мы отдадим помещику. А тебе за это придется немножко поработать, и ты сможешь ходить в школу в Катманду.

Я посмотрела на мою маму, но та лишь сказала:

— Я не могу это решать, ты будешь делать то, что скажет твой брат.

Всегда, с тех пор как я себя помню, я боялась воды. Как-то мне пришлось увидеть, как в сезон дождей человека унесло течением реки. Крестьянина, который нес дрова из джунглей. Он потерял равновесие, упал, и поток завертел его. Некоторое время он еще держался за сучья и боролся с коричневой массой воды, но она с большой скоростью уносила его прочь. В какой-то момент его голова перестала появляться на поверхности, а вязанка дров одиноко поплыла вниз по реке. Позже я слышала, как люди в деревне говорили, что его нашли в паре километров ниже по течению. Мертвым.

И с того самого дня меня охватывал панический ужас, если я ступала в воду выше, чем по щиколотку.