Урмила Чаудхари - Узница. 11 лет в холодном аду

— Пожалуйста, разрешите мне позвонить по телефону! Это очень важно, — попросила я мужчину, сидевшего за столом регистрации, и испуганно посмотрела на улицу. Он удивленно взглянул на меня, а затем кивнул.

— Да, пожалуйста, телефон там.

Я рассказала Жестокой Мадам, что меня преследуют двое молодых мужчин, угрожавших силой отнять у меня какие-то документы.

— Я надеюсь, ты им ничего не отдала? — это было первое, что спросила она у меня.

— Нет, не отдала, но они ждут возле входа в гостиницу, в которой я спряталась, и следят за мной. Что мне делать?

— Хорошо. Ты в гостинице? Дай трубку дежурному.

Я позвала мужчину и сказала ему, что с ним хотят поговорить. Жестокая Мадам дала ему указание спрятать документы в сейф гостиницы и пообещала ему за это большие чаевые. Затем он снова передал мне трубку.

— Урмила, дай дежурному конверт, он спрячет его в сейф. Оставайся там, где ты есть. Я пришлю водителя, он заберет тебя, — такие указания дала она мне.

Я, помедлив, отдала служащему гостиницы конверт и не спускала с него глаз, пока он не исчез с ним в бюро.

— Все в порядке, вы можете мне доверять, документы будут надежно храниться в сейфе.

Только вечером Жестокая Мадам сообщила мне, что в конверте был полный список новоизбранных членов ее партии.

На фестиваль Дассаин, самый важный праздник приверженцев индуистской религии, каждый год из Америки приезжали погостить оба сына Жестокой Мадам. Прадип и Пракаш были полной противоположностью своей матери. Они уже давно жили и учились в Калифорнии и отвыкли от того, чтобы им прислуживали.

Они обращались со мной очень хорошо, сами относили свои тарелки в кухню, помогали мне, когда видели, как я устаю. Их мать пару раз сказала им, чтобы они этого не делали, но они, несмотря на это, помогали мне.

— В Америке люди не заставляют других прислуживать себе. А ты посмотри на эту бедную девочку, ей ведь приходится делать все одной.

Возможно, она хотела выглядеть прогрессивной в глазах своих сыновей или же просто не решалась возражать им. Ей не нравилось, когда они заходили ко мне в кухню. Я видела ее злобные косые взгляды. Но пока что она допускала это.

Прадип и Пракаш говорили мне, чтобы я называла их своими братьями. Но когда их мать услышала это, она тут же разозлилась на меня:

— Ты что о себе возомнила? Какие они тебе братья! Я, что ли, тебя родила? Нет, ты — тхару. Ты не имеешь никакого отношения к нашей семье и к нашему сословию. Значит, ты обязана обращаться к ним с надлежащим почтением!

Позже ее сыновья извинились передо мной за то, что из- за них у меня были неприятности. Однако я решалась обращаться к ним любезно только тогда, когда Жестокой Мадам не было поблизости. Особенно хорошо относился ко мне младший сын, Пракаш, — тогда он учился на дизайнера одежды, а сейчас у него есть своя собственная торговая марка в Калифорнии и он очень успешный бизнесмен.

Он садился в кухне рядом со мной, когда я готовила еду или убирала посуду, и рассказывал мне об Америке. Об огромных машинах, бесконечных хайвеях, небоскребах, огромных супермаркетах, пляжах, вечеринках и о том, как там хорошо.

Он говорил мне:

— Мне стыдно за мою мать. Это никуда не годится, что она заставляет тебя так много работать! Ты заслуживаешь лучшего. В Америке это было бы невозможно. Там все дети имеют право ходить в школу.

Он также рассказал мне, что их мать, когда он и его брат были еще маленькими, обращалась с ними очень строго.

— Она, так или иначе, все равно редко бывала дома, а когда появлялась, то часто ругала и строго поучала нас. Мне она никогда не давала почувствовать, что она меня действительно любит. И я, когда был маленьким, часто плакал из-за нее. Она называла меня размазней и неудачником, когда я приносил из школы плохие оценки или когда проигрывал в спортивных соревнованиях. Зачастую я просто боялся ее. Мне проще было обращаться к отцу. Он лучше понимал нас. И он же утешал нас, когда она ругала, или пытался успокоить ее, когда она снова была в плохом настроении. И однажды она просто выжила его из дому. Но мать в этом не виновата, она такая, как есть. Она привыкла командовать всеми и просто не в состоянии проявлять свою любовь.

Не успел он выйти из кухни, как туда ворвалась его мать.

— Только не вздумай заигрывать с моими сыновьями! — закричала она на меня. — Я не потерплю, чтобы такая девка, как ты, строила им тут глазки! Не дай бог, если я тебя еще раз застукаю за этим!