Ольга Исаева - Мой папа Штирлиц

Если уже от конечной автобус отчаливает с изрядно набитым брюхом, то на подъездах к центру приходится удивляться, как он только не лопнет! С людьми же происходят прямо-таки сказочные превращения.

Казалось бы, только что стояли на остановке люди – как люди. У всех свои заботы, каждый сам по себе: один в дырявых трениках с выгоревшим рюкзаком за плечами едет окучивать свой ненаглядный огородик, другая, прознав, что где-то дефицит выбросили, спешит урвать его, пока другие не расхватали; третий не чает, как после смены засесть дома с газетой перед тарелкой дымящихся щец, четвертая предвкушает, как будет чесать язык об соседей, обосновавшись на лавочке перед подъездом.

Стоит же появиться автобусу, как все эти отдельно стоящие граждане и гражданки устремляются в атаку стальными рядами, чтобы по головам ближних втиснуться в салон, слиться с ощерившим каменоломни ртов и воздевшим к поручням волосатую чащу рук многоголовым драконом и потерять сочувствие к оставшимся на улице. Пока сами лезли, напирая на неподатливую костистую стену, так кричали: "Подвиньтесь братки, чай не баре... всем ехать надо", – а стоило укрепиться в пассажирском статусе, как тут же давай понукать водителя: "Поехали, и так тесно, аж дышать темно!".

Те, на остановке еще пытаются зацепиться за подножку, а уж из салона им кричат:

– Куда прете? – автобус не гандон – не безразмернай. Пешком идите – здоровее будете.

– В войну всю Европу пехом протопали, а щас пару остановок пройти слабо...

А с улицы им отвечают:

– Вот вы бы и шли пешком – с пустой башкой, чай, и ходить легче... Наконец, после отчаянных шоферских увещеваний и угроз, оставив непроглоченную толпу еще битый час томиться на остановке, автобус сыто отваливает и начинает трястись по давно не ремонтированной мостовой, зияющей "выебинами да колдоебинами".

При каждой встряске его внутренности утрамбовываются и урчат:

– Ну, ты, начальник, полегче на поворотах, не картошку везешь!

А водительский голос урезонивает:

– Не больно-то понукайте, не запрягли еще.

То там, то тут вспыхивают ядовитые язычки скандалов.

Антошка привыкла к ним и уверена, что пассажиры собачатся не по злобе, а для удовольствия – чтоб веселее время скоротать. Ну что еще человеку делать в тесноте да не в обиде общественного транспорта, когда битый час на одной ноге стоишь и даже пальцем пошевелить не можешь.

Справа в Антошку уперся локоть сердитой гражданки из тех, на кого посмотришь, и сразу ясно, что соседи за глаза зовут ее ехидной или злыдней. На носу у нее вызывающе сверкают очки, а выражение лица строгое и неподкупное, как у училки. Антошка исподтишка изучает ее и гадает, интеллигентка та или прикидывается.

Судя по тому, что соседка все громче сопит, ясно, что до скандала рукой подать, но Антошка уже смекнула, что не на нее прольются потоки праведного гнева, и теперь с интересом ждет развязки. Наконец, испепелив взглядом не пьяного, а как бы навеселе, вплотную притертого к ней толпой парнишку, тетка заводится:

– Молодой человек, что это ты на меня облокотился – я те, кажись, не вешалка.

По автобусу, как перед концертом, пролетает легкий ветерок возбуждения, а виновник торжества включается с пол-оборота, как будто долго репетировал:

– Стой бабка – не воняй. А то, мы щас тя помацаем и враз смекнем, кто кому вешалка, а кто кому молодой человек.

Но не на ту, видать, парень нарвался. От азарта у той аж очки запотели.

– Чиво? Я сама тя щас помацаю, так шо будешь лететь, пердеть и радоваться. Бабку нашел! Ишь козел. Я к нему со всем уважением, а он – "бабка".

– Не, не интеллигентка, – решает Антошка, – интеллигентки так не базарят. Те обычно кричат "безобразие" или "разговаривать будем в милиции".

Автобусная общественность удовлетворенно реагирует. Одни кричат:

– Так его, хамло трамвайное. Ишь размечтался, много вас мациков.

Другие подзуживают:

– А ты попробуй, можа рожа у ей кирпича просит, а на ощупь, глядишь, мяконькая?

Третьи сетуют:

– Нонеча, не то шо давеча – совсем молодежь распоясалась, бывалоча так старших уважали, а таперича страм Божай.

Кроме "выяснения отношений" пассажиры страсть как любят давать советы. Это и естественно, недаром ведь они в "стране советов" живут. Кроме как "ездить в такси и ходить пешком", советуют "молчать громче", "держать карман шире", "заткнуть хлебало" и так далее. Однако случаются ситуации, когда в едином порыве весь автобус напускается на какого-нибудь одного несчастного пассажиришку и тогда держись! Советы летают по салону, как басовитые кусачие мухи, знай отмахивайся!