Энтони Капелла - Брачный офицер

В отношении же того, что наставник по общежитию именовал «духовной гигиеной», доктор Стоупс также придерживалась мнения, что воздержание — верный путь, хотя доводы ее имели научное обоснование:

Исследования химических свойств извергаемого семени выявило, помимо всего прочего, наличие в нем высокого содержания кальция и фосфорной кислоты, которые являются драгоценными составляющими человеческого организма. Поэтому величайшей ошибкой было бы вообразить, что семя — это то, от чего следует избавляться часто. Вся жизненная энергия и нервные усилия, задействованные в этом извержении, а также ценные химические элементы, входящие в ее состав, могут найти и лучшее применение, будучи направлены на иную творческую деятельность.

Джеймса эта книга полностью перевернула, и отныне он твердо решил, во-первых, держать свои плотские страсти, равно как и потенциальную значимость собственной сущности, при себе, по крайней мере до первой брачной ночи; во-вторых, держаться подальше от проституток, и, в-третьих, поберечь свои запасы кальция и фосфорной кислоты для своей трудовой деятельности. Поскольку Джейн первая расторгла их отношения, первый момент был определенно гарантирован, второй и так особого любопытства не вызывал, но с третьим дело обстояло сложней, особенно сейчас, когда он попал под будоражащее воздействие южного климата. Джеймс попытался, согласно наставлениям Джексона, воздержаться от употребления морепродуктов, но жаркого солнца трудно было избежать, и пару раз случалось, что его служба в разведке в некотором смысле выявила дефицит кальция. Однако он отметил, что и доктор Стоупс, и его старый наставник, пожалуй, в одном оказались не правы. Временами случавшиеся у него отклонения от взятого курса не только не превратили его в неистового энтузиаста секса, но на самом деле возымели обратный эффект, приглушив на время голос плоти; но при своем определенно девственном образе жизни, он все равно продолжал все настойчивей думать о женщинах.

И в данный момент Джеймса будоражили как раз подобные мысли о женщинах. Или, если выразиться точнее, об одной из них. Когда в сознании всплывал образ обнаженной, обольстительно манящей руки, или когда платье сползало с плеча или что-то тенью проносилось мимо, то лицо, стоявшее за всем этим, — озорное лицо, и взгляд, одновременно и вызывающий, и презрительный, — принадлежало Ливии Пертини.

Видение накатывало в самые неподходящие моменты. Бывало, Джеймс производил опрос или составлял рапорт — он поглощен работой, но вдруг ледяная волна нагрянет сверху вниз по его спине, рождая физическое, сродни шоку, ощущение губ Ливии на своих губах. Он представлял себе прохладную кожу ее щеки, теплую мягкость уха, едва заметно пульсирующую жилку у основания шеи… И, что было тревожней всего, тело Джеймса вполне физически отзывалось на эти видения. Не раз ему приходилось поспешно прикрывать папкой колени, чтобы та, с которой он вел в тот момент беседу, не вообразила, что именно она виновница подобного дискомфорта.

Хотя плечо его не беспокоило, Джеймс счел, что будет нелишне показать его врачу.

— Отлично перевязано, — сказал тот, разбинтовывая наложенную Маризой повязку.

И внимательно смотрел рану:

— Ни малейшего признака инфекции. Чем, вы сказали, она обработала рану?

— Медом, — еще раз повторил Джеймс. — И еще пчелу приложила, чтоб та куснула. Ерунда какая-то, верно?

Доктор повел плечами:

— Странное дело, но когда я был в Непале, я слышал, что тамошние целители пользуются аналогичным средством. В конце концов, может, в этом что-то и есть. — Он перебинтовал рану. — Так или иначе, вам повезло. У меня осталась всего одна упаковка пенициллина, а я имею приказ сохранять его для нужд воюющих. Если бы вы подхватили инфекцию, пришлось бы, скорее всего, распроститься с рукой. Есть ли у вас еще вопросы?

— Вообще-то, да. — Джеймс изложил свою проблему. — Я решил, может, заразился малярией или еще чем, — добавил он.

— Гм-м… высуньте-ка язык.

Джеймс подчинился.

— На вид вы вполне здоровы, — сказал доктор. — Мой совет, пейте побольше чая. Позывы это не уменьшит, но, знаю по собственному опыту, выпьешь добрую чашку чаю, мысли о бурных страстях как рукой снимает.

Когда Ливия под конец постучалась в дверь кухни «Зи Терезы», был уже поздний вечер. Даже при затемненных наглухо окнах ресторана было очевидно, что он необитаем, и Ливия постучала только потому, что слишком устала, голодна и уже не было сил двигаться дальше.