Анатолий Андреев - Отчуждение. Роман-эпопея

Если бы я вел себя как женщина, у нас все было бы в порядке. Но я вел себя иначе, а именно: как мужчина.

Меня радовало одно: я становился автором честной и не поверхностной философии одиночества. Чем больше я понимал Лору и отдалялся от нее, тем больше я ею восхищался. Женщине, как и природе в целом, нет смысла врать; врет всегда умный (но еще недостаточно мудрый) мужчина. Богато одаренная женщина — это шанс мужчине осознать себя мужчиной. Если это происходит, если мужчина становится мужчиной, женщина готова его обожать и ненавидеть; если он не становится мужчиной в такой степени, как она — женщиной, если он не соответствует ее уровню самореализации, она начинает его презирать и позволяет ему любить себя, продолжая заниматься поисками «настоящего мужчины», который рано или поздно покинет ее.

Мы стремимся к тому, что нас будет отталкивать. Стремимся к отчуждению.

Повторю (да, черт возьми, сознательно повторю, для себя и для вас, ибо подобные вещи невозможно усвоить с первого раза): я любил Лору, восхищался женщиной моей мечты — и мечтал удачно выдать ее замуж — за человека, которого она будет с удовольствием и полным на то основанием не уважать. Она готова была убить меня — за то, что уважала. О, Лора…

В постели она отдавалась мне с каким-то честным отчаянием, и все у нас было как в первый и одновременно как в последний раз. Мы оба знали: такого не будет ни у нее, ни у меня.

Стремиться к отчуждению…

Не торопись, а то успеешь.

Мне надо было научиться жить с этим.

Время, когда я любил Лору и был влюблен в Ивонну, было самым романтическим в моей жизни. Я жил полноценной жизнью: чувство любви питало понимание, и чем больше становилось понимания, тем больше мне не хватало любви. Если бы я не любил так нелепо, размашисто и широко, то и понимать было бы нечего.

Я любил своих женщин еще и в том смысле, в котором мой дед любил свою корову Милку: они приносили мне пользу, были тем экзистенциальным веществом-компонентом, с помощью которого рождалась философия. Без любви не бывает философии (той философии, спешу заметить, которая и убивает любовь): вот мое открытие, которое я, Соломон, пытался как-то поставить на службу людям. Да, да, я был уверен, что познание в конечном счете должно приносить пользу человечеству.

Говорю же, я был романтиком: меня выдавала степень тотального отчуждения от страстей человеческих и при этом стремление быть счастливым.

Правда, понял я это уже задним числом.

Что же произошло? Не понимал, не понимал — и вдруг каким-то чудесным образом понял. Чудес ведь, как известно, не бывает.

Произошла самая банальная в мире вещь: переход количества в качество (спите спокойно, маэстро Гегель). Вот как это случается в человеческих отношениях.

Однажды я, как обычно, набрав пароль (моим многолетним паролем было слово «отчуждение»; если набрать это слово русскими буквами, но выставить чужой латинский алфавит, получается милая белиберда: jnxe;ltybt) вошел в интернет. Мой почтовый ящик был зарегистрирован, естественно, под именем «хомячок» (khomyachok) в одном из порталов. «Хомячок» (khomyachok), далее «собачка» @ и, наконец, координаты портала. Все как положено. У меня завязалась вялая переписка (в клубе знакомств — чего ради, спрашивается, мне было лезть в этот клуб?) с одной романтически настроенной особой, которую мне захотелось прибить и растереть предельной откровенностью. То, что со мной заигрывала барышня нежного возраста, сомнений не вызывало.

Сначала я изложил ей легенду о хомячке, затем поведал (с вкраплением интимных деталей) об отношениях с Лорой и Ивонной и в заключение спросил, что себе барышня думает о таком, как я? Честно и откровенно.

Барышня (baryshnya @ и т. д.) честно ответила, что мечтает о таком, как я. И, со зрелой женской мудростью и откровенностью молодости, разъяснила мне цену моих достоинств, которые я, как выяснилось, сильно недооценивал.

Я предложил встретиться; мы встретились у меня на квартире — «ровно в половине седьмого, Хомячок; в девять у меня деловое свидание с бывшим любовником».

Должен признаться, что такой любовницы у меня не было ни до моей Барышни, ни после. Она спокойно разделась и стала неторопливо причесываться перед зеркальной стенкой шкафа. Обнаружив на себе мой изучающий взгляд, скользящий по яблокам ягодиц (тело было свежее, несколько склонное к рыхлости и далекое от идеальных пропорций), тихо спросила (глядя мне в глаза через зеркало): «Что-то не так?»