Ясутака Цуцуи - Мой гранпа

На фотографии была мать Томоми, Сидзука, — Тамако несколько раз видела ее и запомнила лицо. Женщину сфотографировали за стойкой бара, где она работала. По обе стороны от нее, крепко к ней прижавшись, сидели двое типов, по виду приезжие из деревни, а за спиной пристроился третий, похоже, продавец одного из магазинов в районе. Он поил уже изрядно захмелевшую Сидзуку саке из стакана; мужик справа засунул руку в глубокий вырез ее розового платья и тискал ее грудь; а тот, что слева, задрал подол и, запустив руку в крошечные трусики, трогал ее между ног. Сидзука с улыбкой смотрела в потолок затуманенным от выпитого взглядом.

— Ой, — вскрикнула Тамако. — Это же мама Томоми!

— Да.

— И ты показал эту фотографию Томоми?

— Да, на днях, на улице.

— Зачем же ты это сфотографировал?!

— Как раз для того, чтобы ей показать.

— Я этого не понимаю.

— Дзёдзима из рыбной лавки показал мне эту Томоми, когда она проходила мимо со своей компанией. Он сказал: «Самая высокая — это внучка Кидзаки, у которого была малярная мастерская». А еще он рассказал мне о том, что она над тобой издевается. Эй, опять что-то случилось с твоим лицом. На тебя страшно смотреть! Сделай милость, не корчи такую кошмарную рожу.

Хозяин рыбной лавки был отцом одноклассницы Тамако, Тидори Дзёдзимы, которую шайка Томоми тоже преследовала издевательскими фразочками вроде: «Рыбой воняет» или «Не входи в класс, а то от твоей вони не продохнуть». Но ребенок, которого травят, редко рассказывает об этом родителям; вот и Тидори рассказала не о себе, а о том, как издеваются над Тамако.

— После смерти Кидзаки, хозяина малярной мастерской, — продолжал Кэндзо, — его дочь Сидзука, известная в нашем районе красотка, развелась с мужем, мастерская разорилась, и теперь Сидзука работает в баре с дурной репутацией. Об этом мне рассказал молодой повар Хидэо из ресторана «Санкити-дзуси». Он мне так и сказал: «Этот бар „Голгофа“ у станции — то еще заведение». Вот я и отправился туда с фотоаппаратом. Хидэо не обманул. Там, похоже, каждый вечер творится примерно то же, что и на этой фотографии.

— И никто не заметил, что ты фотографируешь?

— Я купил дорогой фотоаппарат, которому не нужна вспышка. Снимать скрытой камерой не сложно.

— Гранпа, а что ты сказал Томоми, когда показывал эту фотографию?

— Ничего не сказал. Она, бедная, как увидела, сразу расплакалась. Я молчу, а она сама говорит: «Больше никогда не буду издеваться над Тамако». Слабая девчонка — мне и угрожать ей не пришлось.

Тамако впервые подумала о дедушке, что он страшный человек. Но ведь он сделал это, беспокоясь о ней, так что возразить было нечего. Кэндзо пристально смотрел на задумавшуюся Тамако, наконец, вздохнул и сказал:

— Послушай, Тамако. Можешь пообещать мне одну вещь?

— Какую?

— Давай договоримся, что между нами не будет никаких секретов.

Тамако подумала, что дедушка, наверно, беспокоится, как бы из-за секретов не возникло непонимания, и кто-то из них не влез бы некстати в дела другого, и кивнула.

— Хорошо, — сказав это, она поспешила добавить: — То есть я правильно поняла, что нам достаточно просто прямо отвечать друг другу на заданные вопросы?

Она подумала, что иначе дедушке придется рассказывать и о своем прошлом.

— Да, — сказал Кэндзо и внимательно посмотрел на внучку. — А ты не глупа.

Шайка Томоми оставила Тамако в покое, но издевательства над Матико, Тидори и другими продолжались. Правда, сама Томоми с каждым днем все больше мрачнела и уже не участвовала в травле напрямую, предоставив заниматься этим трем своим подручным — Кацуми Ханадзоно, Маи Кабасима и Канна Кётани. И если в такие моменты Томоми чувствовала на себе взгляд Тамако, то сразу же втягивала голову в плечи и отворачивалась, словно кошка, которую застукали, когда она пыталась стащить с кухни еду.

Кацуми, Маи и Канна, похоже, были недовольны Томоми. Однажды, выбрав момент, когда Тамако случайно оказалась после уроков в классе одна, они втроем окружили ее и принялись за свои обычные оскорбления.

— Эй, как поживает дедуля-зэк?

— Он тебя учит людей убивать?

Тамако никогда не умела противостоять Томоми, которая знала ее еще с детства и была свидетельницей кое-каких постыдных Случаев, приключившихся с Тамако в начальной школе. Но этих-то троих — хоть они и оторвы — она не так уж и боится… Почему они позволяют себе так обращаться с ней?

Тамако вышла из себя.

— Слушайте, вы, потише! Совсем охренели?! — крикнула она и у нее сделалось то самое «страшное лицо», о котором говорил дедушка. — Я и сама легко найду сотню способов с вами расправиться. Вам что, жить надоело, идиотки?!