Сергей Юхин - Операция выбор Ы!

Следующий день был на диво солнечным и томным. Я подъехал к месту встречи с Галей и ее родственниками минут на пять раньше, но они уже топтались на улице в теплых куртках (дома у них уже, видимо, зима). Галя представила мне приятного старика — родного брата своего отца, его сына, бывшего офицера и его супругу. Я немедленно забыл, как их зовут. Старика мы усадили на переднее сидение, Галя с остальными разместилась сзади. Все было мило и не принужденно. Меня немного расстраивала собственная инициатива не курить в машине, чтобы не мешать пассажирам. Они в свою очередь убеждали меня в том, что курение им не помешает, а наоборот, облегчит жизнь, но я оставался непоколебим.

Площадь возле Ханского дворца была пустынна, несколько лотков с псевдовосточными кустарными изделиями, орехами и сигаретами. Молодой татарин в оранжевом жилете, надетом поверх джинсовой куртки, за 2 доллара предложил охранять мою машину от всех земных напастей. У меня было хорошее настроение, я заплатил ему, припарковался в указанном месте и, мы с калининградцами отправились осматривать дворец. Последний раз я здесь был лет двадцать назад. Мне казалось, что я все помню, но, войдя, я изменил мнение. Детские впечатления испарились, осталось только любопытство и удивление. Гости побежали фотографироваться возле достопримечательностей, я сел на скамейку под старым деревом и закурил. На входе под аркой стоял милиционер с рацией на боку и наблюдал, как я достаю сигареты, потом отвернулся и скрылся в дежурном помещении. Татарин-фоторгаф раскладывал на соседней скамейке цветные халаты и тюбетейки. Иногда он поглядывал на меня, оценивая как потенциального клиента, но что-то в моем внешнем виде сказало ему, что к его услугам я прибегать не собираюсь, он установил цифровой аппарат на треногу и сел прямо на свой реквизит. С дерева падали крупные каштаны, катились по брусчатке, я поднял несколько и стал сжимать их в ладонях, перекладывая из одной в другую. В голове было звонко от тишины.

Мимо прошли две девушки-туристки иностранного вида, симпатичные, но блеклые, улыбнулись мне приветливо и равнодушно, удаляясь навсегда из моего поля зрения, к выходу, в автобус, мимо других, сидящих на скамейках чужих людей. За ними в теплой пустоте черепной коробки потянулся кильватерный след, пенясь, расширяясь, в этой белой полосе плескались стаи красивых женщин, которых я успел полюбить, и люблю, сотни не очень красивых и умных, с которыми встречался в постели, совсем страшненьких и добрых, их лиц уже не вспомнить — они обесцветились алкоголем, прятались за стеной табачного дыма… Все это мои женщины, совсем разные и одинаково жадные, желающие быть единственными, они и были единственными в каждый, отдельно взятый промежуток времени, я радовался им, старался не врать, но врал, получая взамен их одиночество. Уже не помню имен, но рад, что встретился с каждой, лелею эти подарки судьбы и смакую их соленую томительную грусть и яростное понимание бесперспективности дальнейших отношений.

Развалившись на скамейке, я радовался, что согласился сюда поехать, что день такой теплый, что телефон молчит и калининградцы сами себя развлекают.

Пора купить дачу !

Вся моя жизнь состоит из этих « пора». Пора купить новый компьютер, съездить в Прагу, сделать ремонт, вылечит зубы, бросить курить… А кто-то уже и в Вене побывал, улыбаясь фарфоровыми голливудскими зубами, отправив мне фотоотчет по Интернету с помощью ноутбука за три тысячи баксов, а Лексус он приобрел без пакета курильщика, так как уже бросил..

Еще чуть-чуть и я начал бы кусать себя за пятки от собственной не состоятельности, от хронического опоздания на поезд жизни, но тут появилась Галя со своими родственниками и в сопровождении экскурсовода. Мне предложили осмотреть гробницы крымских ханов Гиреев и я согласился, хотя не люблю кладбищ. Место захоронения находилось за простой железной калиткой явно сделанной советскими сварщиками, но саркофаги мне неожиданно понравились. В них была какая-то сила. Чувствовалось, что здесь похоронены воины и правители, а не булочники и кузнецы. Я вспомнил татарина-фотографа, его глаза, светящиеся мечтой получить несколько рублей у туристов, и не поверил, что он является потомком Великих Ханов. Хотя я тоже мало напоминаю Петра Первого, что не мешает мне быть о себе непомерно высокого мнения. Молодой (по сравнению со своим отцом) калининградец восторженно снимал на китайский цифровик могилы и пытался показать мне на маленьком мутном дисплее результат съемок. Я не мог ни черта разобрать, но с энтузиазмом обсуждал с ним достижения современной электроники.