Перихан Магден - Компаньонка

Выхожу из ресторана и направляюсь к себе в каюту. Сами пусть разбираются. Злая на всех, я не в состоянии ни кем заниматься.

Стою, чищу зубы, и вдруг мне вспоминается робкий взгляд актрисы Норан. Меня разбирает смех. Интересно, что сейчас поделывает девочка в заботливых руках гувернантки? Но только вспоминаю о ней, как меня охватывает ярость. Надо же — пытается меня построить! А я как сойду в первом же порту! Еще всякое дерьмо будет меня учить!

Просыпаюсь около полудня. Из снов запомнилось что-то обрывочное. Настроение дрянь. Снежным комом растет чувство вины вперемешку со стыдом за то, что я вчера сбежала и бросила девчонку в стальных неласковых руках Праймроуз. Ей ведь, наверное, было плохо. К гамме чувств примешивается еще одно: мне начинает казаться, что я когда-то переживала подобное. Какие-то мелкие детали кажутся мне похожими. Какие именно — не пойму.

Сегодня поздно вечером корабль причалит в Афинах. Может, собрать вещи да и бросить к черту и девчонку, и дурацкое путешествие? Как раз сейчас, когда я только вошла во вкус плавания на круизном лайнере, привыкла к роскоши и покою и почти вошла в ту странную роль, которую предложила мне судьба?

А девчонка мне нравится. Сколько еще таких детей миллионеров, которые страдают от простых проблем: от нехватки любви и внимания взрослых, от вседозволенности, от проблем со здоровьем? Признаюсь: проблемы этой девчонки задели меня за живое. Мне сейчас очень хочется, чтобы дверь каюты с грохотом открылась, и она ввалилась бы ко мне.

В дверь стучат. Решив, что девочка проявляет чудеса ясновидения, радостно бегу открывать. На пороге стоит Праймроуз. Яркие, синие, как васильки, глаза, пышные светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Подняв бровь, она с возмущением смотрит на меня.

— Приятно видеть вас такой веселой после того, что вчера произошло!

Надо же: она пришла призвать меня к ответу — и в такую рань! Меня трясет от злости:

— Входите!

— Я пришла извиниться, — начинает она, садясь на краешек кресла. Спину держит прямо, будто шест проглотила. Натянута, как струна.

— Я прошу извинить меня за то, что наговорила вам вчера. Я не знала, о чем вам рассказывали, точнее, о чем вам не рассказали. Теперь я понимаю, что госпожа Тамара боялась, что вы откажетесь работать. Она полагается на интуицию, когда берет кого-то на работу. Очевидно, в вашем лице она увидела человека, который может сопровождать ребенка. Ведь речь идет о таком сокровище, с такими особенностями, что просить вас, чтобы вы сочли меня вправе…

Мне делается скучно. Скорей бы она замолчала. Я перебиваю:

— Что с девочкой?

Эта гувернантка — из тех, с кем мне всегда не по пути. Такие, как она, всегда в состоянии войны с представительницами своего пола: они не знают, что такое дружба, что такое спор. Они всегда серьезны, трудолюбивы, преданы служебным обязанностям, рассудительны. Они шикарны, красивы, логичны. Они навевают страшную тоску. Они слишком правильны. В них нет стиха. Нет в них даже прозы. А главный кошмар заключается в том, что они невероятно самоуверенны.

— Спит, — она слегка обижается, что ее перебили.

— Вы дали ей снотворное?

Она опять резко вскидывает бровь:

— Когда лунатизм проявляется так, как у нашей малышки, снотворное — это необходимость.

Фраза, видимо, Тамарина. С гувернанткой надо быть начеку. Мне все это начинает порядком надоедать. Даже больше: доставать.

— В смысле — необходимость? Пичкать ребенка черт-те чем — необходимость? — нагло и нетерпеливо спрашиваю я.

— Поймите, — говорит она, сверкнув глазами, — никто, конечно, не хочет, чтобы у нее развилась зависимость от снотворного в двенадцать лет. Но имея столько проблем… Которые мы пытаемся решить… Вы видели, как она пила вчера. Потом мы с ней погуляли по палубе, она приняла душ, порисовала и под утро уснула. Сейчас она в медпункте, под присмотром врача. Беспокоиться не о чем.

Она хочет показать мне, какая она заботливая и какая я эгоистка! Я вскакиваю с кресла, подхожу к шкафу с моими книгами. Взяв с полки «Анну Каренину», протягиваю ей:

— Читали?

— Нет, — с улыбкой отвечает она. — Всегда хотелось, но никогда не было времени.

— Возьмите, прошу вас. Путешествия — редкая возможность прочесть хорошую книгу.

— Большое спасибо, — говорит она, поднимаясь. — С вашего позволения, откланиваюсь.

— Прошу вас, — говорю я, еле сдерживая радость от того, что она, наконец, уходит, — проведите сегодняшний день, как вам хочется: девочкой сегодня буду заниматься я.