Дуглас Коупленд - Нормальных семей не бывает

По стоявшему рядом с кроватью Хауи телефону он дозвонился до справочного на Багамах и спросил номер Бэкингемского пункта по борьбе с сельско-хозяйственными вредителями — официального прикрытия Флориана в Нассау. Скоро его соединили, и в трубке раздался глубоко безразличный женский голос с Багамов:

— Бэкингемский пункт по борьбе с сельскохозяйственными вредителями.

— Привет, я хотел бы оставить сообщение для Флориана.

— Хм.

— Это Уэйд Драммонд. Я когда-то косил траву на его крикетном поле.

— М-м-м...

— Вспомните — несколько лет назад.

— М-м-м-м.

Голос на другом конце вполне мог принадлежать больному, подключенному к аппарату искусственного дыхания.

— Скажите ему, что у меня сообщение от его матери. Письмо.

— М-м-м-м.

— Ему будет очень интересно это узнать.

— М-м-м-м.

— Не забудьте ему передать.

— Хм.

— Я перезвоню через несколько часов, чтобы передать указания.

Уэйд повесил трубку. Потом причесался и сбежал по лестнице на лужайку, где Хауи расточал улыбки направо и налево; Тед стоял, впившись в гостей взглядом бульдога на поводке.

— Пошли, папа.

— Я убью этого Хауи.

— Погоди, пока Сара не улетит. Кроме того... — Он подбросил на ладони ключи. — У меня есть ключи. — Он подошел к лежавшему в бассейне Брайану. — Давай вылезай, Брайан. И возьми какое-нибудь большое полотенце, чтобы накрыться.

Брайан схватил полотенце с изображением Птички-Невелички в космосе, и все трое направились к фургону Хауи. Уэйд сел за руль, Хауи застыл в нерешительности, увидев высунувшегося в окошко Уэйда.

— Хауи! Спасибо, что одолжил свой фургон! Я сказал Саре, что мы его тебе вернем через часик. Она права, дружище, — ты самый замечательный парень во Флориде.

В семьдесят каком-то году Уэйд с Дженет зашли в зоомагазин купить белых мышей для Сариного змея Омара.

— Мам, а папа всегда был таким засранцем?

— Уэйд!

— Нет, правда?

— Выбирай лучше мышей, Уэйд.

Тем вечером Сара возвращалась из поездки на научную олимпиаду в Портленде; Уэйд с Дженет решили приготовить для нее сюрприз — мышей.

— Вон те, вон там, — сказала Дженет. — Похоже, они...

— Посочнее?

— Да, по-моему.

— Мам, мне кажется, змеям больше нравится хрустящее, чем сочное.

— Ничего подобного.

Уэйд подметил улыбку матери.

— Сочных мышей, — сказал он, — змеи дольше переваривают. Сочность приводит к запорам.

— Уэйд!

— Ты не ответила на мой вопрос о том, когда папа стал таким придурочным.

— Вообще-то он был славным, знаешь. Веселым. Он был веселым.

— Верится с трудом.

К ним подошел продавец:

— Присматриваете мышей на корм?

— Да, — сказал Уэйд. — Дюжину.

— Вон тех, вон там, — сказала Дженет, указывая на упитанных мышей. — Они дороже, чем обычные?

— Да. Они беременные, поэтому стоят на доллар дороже.

Уэйд и Дженет одновременно испустили изумленный возглас.

Продавец сказал, что они могут приобрести небеременных хомяков по отличной цене — доллар двадцать пять.

— Нет, просто мышей, — сказал Уэйд. — Небеременных. Дюжину.

— Как можно кормить змей беременными мышами? — спросила Дженет, скорее обращаясь сама к себе.

— Чего я никак в толк не возьму — почему они просто не едят гамбургеры?

— Без убийства никак нельзя, — изрек продавец. — Убивая, змея вырабатывает ферменты, помогающие пищеварению. А гамбургер не убьешь.

— О Господи, — сказала Дженет. — Никогда бы не поверила, что покупать мышей так трудно.

Пока продавец отбирал мышей, мать с сыном прошли в отдел птиц, — жаркий воздух здесь был полон пронзительных трелей и густого фосфатного запаха птичьего помета. Глядя на волнистых попугайчиков, Уэйд задумался о том, как такие крохотульки вообще могут существовать в дикой природе. В птичьем мире они что-то вроде пуделей. Он попытался представить, как маленькие белые пудельки охотятся вместе с пещерным человеком.

— Ты сказала, что папа когда-то был веселый. Когда? Докажи.

— Когда был моложе. Когда я встретила его в университете. Он был легкий на подъем, бесшабашный. Мог ляпнуть что угодно, а мне всегда нравились такие люди, может потому, что сама я такая замухрышка.

— Что такое замухрышка?

— Да ты знаешь. Девушки, которые на школьных вечерах стоят по стенкам и которых никто никогда не приглашает танцевать.

— Ты?

— Никто никогда не учил меня выщипывать брови. До университета я выглядела как восточно германская тяжелоатлетка шестидесятых.