Януш Вишневский - Любовь и другие диссонансы

У Даши были очень белые руки с отличным маникюром. Трикотажное платье струилось по безупречной фигуре. Анна без всякой зависти любовалась законченностью образа.

— Вы ведь в командировке были? — заинтересованно спросила Даша.

— Да, выставку в Берлине открывали, редкие архивные фотографии времен Второй мировой войны. А Берлин просто сумасшедший город. Красивый. Живой. Величественный. Я потом фотографии покажу.

Анна поймала себя на мысли, что присутствие этой симпатичной брюнетки избавило ее от одиночества и пустоты просторной квартиры, отделанной модным дизайнером.

Даша сняла фартук и присела, положив руки на стол. Анна разлила вино.

— За знакомство! — улыбнулась она абсурдности ситуации. «Почему бы и нет, — промелькнуло в голове. — В конце концов, именно поиски истины и создание все новых догм мешают наслаждаться жизнью и создают этот самый абсурд».

— Я люблю Берлин. Приходилось жить там, — с легкой грустью сказала Даша. — Прекрасная и очень печальная история.

— Знаете, древние говорили, что за все прекрасное приходится расплачиваться.

— Да, примерно так и было.

Щеки Анны порозовели. Она расстегнула жакет, оставшись в легкой маечке, обтягивающей грудь.

— У вас красивая кожа, — тихо сказала Даша.

Анна смутилась, но это замечание оставило приятное послевкусие. Допив вино, открыла дверцу бара, которым так гордился муж, достала первую попавшуюся бутылку.

— Как насчет текилы? Сто лет ее не пила.

— А я вообще не пробовала. Слышала только, что ее с лимоном нужно пить.

— Это точно, важная деталь. Детали вообще вершат судьбу. Из них складывается вся наша жизнь. Даже в любви все может разрушить в одночасье незначительная деталь.

— Самое важное — полюбить себя, — откликнулась Даша. — И простить. Всё, даже самые страшные ошибки.

— Не вспоминать свою историю, а создавать ее, — громко сказала Анна и насыпала соль между пальцев. Взяла ломтик лимона, слизнула соль. Выпила до дна, со стуком поставила рюмку.

— Как же можно не вспоминать? — удивилась Даша. — Нет, надо помнить.

— О чем?

— Ну, к примеру, о том, что существует Человек Равнодушный, которому плевать на твои чувства и амбиции. Его притягивает твое тело, как голодного свежая булка; ему бы зарыться в твою плоть, лицом, ртом, руками, насытиться до отрыжки, а потом — всё. Как отрезало. Словно и не было ничего.

— Равнодушный говорите… — Анна слушала внимательно.

— Да! Ведь как все происходит? Вначале ты им очарована, готова на него чуть не молиться… О Великий Учитель, о Мудрый Наставник, о Продвинутый Мастер, яви мне свое внимание, и буду я счастлива — отныне и до конца жизни! Ка-ак же… До конца жизни! — Глаза Даши засверкали. Она схватила бутылку с текилой, наполнила рюмки. — Несколько недель сожительства — и начинаешь беситься от безразличного «да-да, милая, дорогая, солнышко, конечно!» А что «конечно», он понятия не имеет, попросту не слушает, не воспринимает, глядит сквозь тебя. Натешился твоей плотью и больше не нуждается в ней, а значит, в тебе. Да, он все такой же великий, мудрый и продвинутый, только никакой не учитель, не наставник, не мастер; и он лишь прикидывался твоим, потому что хотел откусить от тебя кусочек…

— Даша, — Анна погладила девушку по руке. — Даша, я всё понимаю.

— К счастью, не всё! — Даша прикрыла глаза. — Простите. Просто разговоры — о любви, о красавцах-мужчинах… Где они, эти красавцы? Мой папаша, например, напившись до бессознательного состояния, выплеснул матери в лицо таз с кипящим малиновым вареньем. Мужчины…

— Даша! — оторопела Анна. — Что вы такое говорите!..

— Простите. — Даша резко встала, отошла к окну. — Я наболтала тут… лишнего.

— Ничего страшного…

— Вы не подумайте, я не отрицаю любовь. Я очень-очень любила одного человека…

— Да?

— Да. Женщину. Мы познакомились в Берлине. Ваш рассказ заставил меня вспомнить… Хотя зачем я вру?! Будто хоть на минуту забывала… Анна, дорогая! Давайте лучше… потанцуем, например. Отчего бы нам не потанцевать?

— В самом деле…

Анна улыбнулась и направилась к музыкальному центру. Прошло два часа с того момента, как она, зайдя на кухню, увидела перед собой эту девушку, а казалось, знает ее всю жизнь.

— Первый концерт Моцарта, — торжественно объявила Анна.

— Магда тоже любила Моцарта, — тихо сказала Даша.

— Магда? — переспросила Анна. — Какое имя… сильное, я бы сказала.

— Мое любимое, — ответила Даша.

Легко встала, подошла к Анне. Положила ей на бедра свои тонкие руки и начала плавно покачиваться из стороны в сторону. Анна прижалась теплой щекой к ее — прохладной.