Дуглас Коупленд - Планета шампуня

— Фотоаппарат взял? Мы почти на месте, — говорит Анна-Луиза.

— Что-что, а это у меня всегда при себе, — отвечаю я, переключая передачу, — мы уже на гребне холма, и через миг нашему взору откроется долгожданная картина.

Ничего. Просто ничего. Никакой Глен-Анны.

Вернее, Глен-Анна здесь была. Мы опоздали всего на чуть-чуть. Был лес — и нету леса, и слов у меня тоже нет. Нет таких заклинаний, чтобы вернуть деревья назад.

Мы с Анной-Луизой сидим на пне размером с обеденный стол великана, а кругом пустыня — серая грязь и пни, пни, пни. Крутом, до самого горизонта. Ни птиц, ни зверей, потому что для птиц и зверей ничегошеньки тут не осталось. Утрата абсолютна, и мы с Анной-Луизой сидим и мокнем под дождем в полном оцепенении, и даже голову прикрыть нам невдомек.

Мы сидим на гигантском пне, и Анна-Луиза вынимает розовую пластмассовую гребенку и начинает расчесывать мои слипшиеся, мокрые волосы, которые она собиралась сегодня подстричь. Ножницы она уже вытащила из нейлоновой сумки на поясе и тут же отшвырнула их. Они лежат растопыренные поверх бесчисленных поколений истекающих кровью рыжих древесных колец на том же пне, где сидим и мы с ней, — и мы плачем, потому что деревьев больше нет.

Не нужно со мной говорить.

Это мой мир: мой мир, заполненный моими родными, и музыкой, и учебой, и друзьями, и надеждами, и тревогами. Иногда мой мир движется слишком быстро, а иногда застывает, словно зажатый в тиски. Но мой мир мой: это мой меловой круг.

Я лежу у себя в комнате на кровати и смотрю в потолок. Единственный различимый мною свет исходит от моей Глобофермы у противоположной стены, от моего табуна голубых планет, излучающих свет и тепло.

Сегодня утром перед занятиями я кормил из своего окна на втором этаже ораву горластых, расталкивающих друг друга, пританцовывающих в ритме блюза соек. «Сырная радость»: лакомые, на один укус кусочки, изготовленные из продуктов нефтеочистки в процессе производства бензина и упакованные в веселенькие пакетики с целью удвоить удовольствие от просмотра ночных телепередач. У соек «Сырная радость» пошла на ура, бьющий в нос, резкий чеддерный дух им определенно понравился, и, отведав угощения, они опрометью неслись к своим гнездам, чтобы отрыгнуть из зоба добычу в виде бесцветных зернообразных комочков и потом снова мчаться назад к моему окну в расчете урвать новую порцию лакомства. В этот самый момент у меня за спиной нарисовалась Джасмин и — хвать меня за ухо.

— Эй, ма, ты что?! За что?

— Чем это вы занимаетесь, молодой человек? Скармливаете несчастным сойкам эту… эту… «Сырную гадость»! Питательный корм, нечего сказать, — не хуже чем жидкость для разжигания костра. Как не стыдно!

Она снова схватила меня за ухо — улыбаясь при этом.

— Ты что это, Джасмин, боевую молодость вспомнила? Здесь тебе не Кентский университет [10]. Птички готовятся к зиме. Калориями запасаются. Я экономлю их время и силы — знаешь, сколько часов им пришлось бы носиться в поисках личинок и червячков, в общем, всякой ерунды, которой они питаются?

— У птиц просто нет понятия «свободное время», Тайлер. Ты, конечно, добрый мальчик, не пожалел сойкам «Сырной радости», но птицам пора улетать на юг, и если ты не прекратишь их прикармливать, откуда у них возьмется мотивация к перелету? Дело кончится тем, что они будут замертво падать прямо у нас перед домом — ну да, сытенькими помрут, налопавшись химикалиев. Короче, оставь птиц в покое!

Сойки между тем совсем обнаглели. Одна вспрыгнула на подоконник, прямо у меня под носом, и давай верещать, да так скандально! Птички-то красивые, орут больно противно.

— Ладно, ладно, Джасмин. Закрыли тему. Кыш! — Нахальная сойка суетливо вспорхнула, и я закрыл окно.

— Хорошо вы с Анной-Луизой съездили в Канаду?

— Нет.

— Как жаль. Но подробности придется отложить до вечера. Я уже опаздываю на работу. Когда ты вчера вернулся домой?

— В пол-второго.

Джасмин торопливо целует меня в лоб.

— Может, не пойдешь на первый урок? Да, у меня для тебя сюрприз. Угадай, кто едет к нам в Ланкастер?

— Кто?

— Мисс Франция. Твоя подружка Стефани, о-ля-ля!

— Да?…— сказал я, и голос мой дрогнул.

— Да-да. Я записала дату и время на доске у телефона. Она с подружкой, Моник. В Сиэтле они берут напрокат машину, немного покатаются сперва. Судя по голосу, она прелесть.

— Э-э… Хорошо.

— Вот и Анна-Луиза тоже рада будет с ней повидаться. Ты как думаешь? — Садистская пауза. — Мне надо бежать, пончик. Встретимся за ужином. Не забудь выключить кофеварку перед уходом. — Она подмигнула и закрыла за собой дверь.