Дуглас Коупленд - Элеанор Ригби

Однажды, когда Джереми лежал в полудреме, я поделилась своими соображениями с Уильямом. Брат ответил:

— Лиззи, ты бесишься, потому что у тебя нет возможности хорошенько узнать собственного ребенка. Брось думать об этом. Возьми хотя бы меня: я никогда до конца не пойму своих близняшек. Я знаю все, что полагается знать отцу, но… Сильно ли мне это пригодилось?

Наш разговор услышал Джереми.

— По твоим сорванцам зверинец плачет. Совсем распустились. И таких монстров еще детьми называют.

Я одернула сына:

— Джереми!

— Лиз, мои дети действительно монстры. Да и мы с тобой такими же были.

— Всегда считала себя приличной девочкой.

— Как же, взломщица ты наша.

Уильям застиг меня врасплох.

— Взломщица?

— Все знают, что ты лазила по домам.

Тут и Джереми приподнял голову.

— Что делала?

У меня уши горели.

— Летом твоя мамочка любила заходить в дома, когда там не было хозяев.

— И чем она занималась?

— Ничем. Просто забиралась в чужие дома и сидела в них.

Я спросила:

— Давно ты знаешь?

— Однажды, когда ты где-то болталась, к нам зашли полицейские. Сотрудница социальной службы объяснила, что у тебя просто такая фаза и не надо обращать внимания. Мать приняла ее совет очень близко к сердцу.

Джереми удивился:

— Подожди-ка, власти спускали такое с рук?

Мы с Уильямом прокомментировали в унисон:

— Семидесятые, что ты хочешь. Тогда все было по-другому.

Сын взглянул на меня.

— Мам, ты так ничего и не стащила?

— Нет. Меня вещи не интересовали. — Я взглянула в лицо Уильяму. — Все прекрасно знали, и никто не сболтнул?

— К этому я и клоню. Важно просто оставить ребенка в покое.

Дядька с племянником обменялись репликами, которые прошли мимо моих ушей. Я сидела красная как рак и чувствовала себя полной дурой: надо же было так наивно полагать, что меня никто не заметит.

Обождите-ка…

Минуточку…

А-а, ничего — просто за окном отеля проскочила пара европейских «неотложек» с включенными сиренами. В венской гостинице я занимаю люкс из трех комнат, дорогой и просторный. Денег не жалко: перспектива оказаться в изолированной комнате вызвала у меня мгновенное отвращение. Не то чтобы ночь в камере, а потом и «пузыре» далась нелегко; мне лишь кажется, что на эту неделю одноместных номеров хватит.

Поезд от Франкфурта до Вены мчался как на крыльях, и поездка в такси с вокзала тоже очень порадовала. За окнами мелькали шоколадно-кремовые стайки голубей, тщательно завитая седина, цементные орнаменты, похожие на кондитерскую глазурь — и печенья на салфеточках на каждом углу. Во Вторую мировую Вена не пострадала, а потому, как и Рим, город сохранил шарм старины и причудливость архитектуры. Бомбежки сровняли Франкфурт с землей, поэтому там все новое и прямоугольное — так дешевле. Нет, все-таки приятно сознавать, что остались еще старинные города с портиками и завитками.

Странно себя чувствуешь, приезжая в город не по желанию, а по воле случая. Я гуляла по венским улочкам и восхищалась: «Какая прелесть, чудо, красота». Передо мной открывались живописные виды, а об их истории и предназначении я не задумывалась — ни к чему. Я витала где-то далеко отсюда.

Витрины приводили меня в полный восторг: я буквально засматривалась царившим в них изобилием и декором. Веками над ними трудились профессионалы, и теперь они совершенны настолько, что глаз не оторвешь; у башмачника за стеклом царило такое красочное разнообразие, что нестерпимо захотелось поставить новые кожаные подметки. Несколько часов побродив по городу, вернулась в свой люкс. Я лежала на постели и вертела в руках туфли, пристально рассматривая каблуки, как вдруг зазвонил телефон. Герр Байер. Перед вылетом я оставила ему сообщение о прибытии и благополучно обо всем позабыла. Надо было бы звякнуть ему из больницы, предупредить, что задерживаюсь. Объясняйся теперь, чем вызвана такая безответственность.

— Добрый день, мисс Данн.

— Алло, герр Байер. Мне очень жаль, что я раньше не позвонила. Я, хм… задержалась.

— Нижайшее почтение международной звезде преступного мира, с которой я имею честь лично беседовать по телефону.

Я решила отмолчаться.

— М-м?

— Говорят, благочестивые бюргеры вымазали вас дегтем и закидали камнями.

Полицейский явно забавлялся над моими злоключениями, и я разозлилась.

— Как вы узнали?

— Мы же в Европе, мисс Данн. Здесь не принято скрывать тайны. Надеюсь, вы уже оправились после тюрьмы. Какие у вас планы на ужин?