Говорит композитор Владимир Мартынов: “Когда речь заходит о конце времени композиторов или о конце времени русской литературы, то большинство людей чаще всего начинают представлять себе какие-то нелепые трагикомические картины наподобие того, что все композиторы и писатели вдруг умирают от какой-то загадочной болезни или у них отбирают бумагу и под страхом смерти запрещают писать. Однако практика показывает, что с наступлением конца времени композиторов и писателей становится гораздо больше. <...> Эта огромная людская масса, наэлектризованная собственными амбициями и подключенная к различным финансовым потокам, давно уже имеет право и возможности не слышать ничего такого, чего она не хочет слышать, но, может быть, в этом и заключается один из симптомов того, о чем я говорю. В конце концов, не все могут быть такими, как Дмитрий Пригов, который подкреплял свое рассуждение
о конце литературоцентризма рассказом о доге, упавшем в обморок при виде лошади”.
“На самом деле классическую музыку никто не убивал — она умерла естественной смертью в собственной постели в результате полной исчерпанности внутренних возможностей. Конечно, здесь следует упомянуть о безвозвратном исчезновении тех общественных форм жизни, которые обеспечивали существование opus -музыки. Так что ни о каких „нереализованных возможностях” opus -музыки говорить нельзя, но вместе с тем сама opus -музыка может послужить материалом для манипуляций музыки нового типа — opus post -музыки. Суть этих манипуляций заключается в том, что элементы opus -музыки переносятся в другие оперативные пространства и наделяются соответствующими функциями. Это можно сравнить с действием племен, проживающих в джунглях Африки или Латинской Америки, которые нашли карданный вал, потерянный европейской экспедицией, и превратили его в объект магического ритуала. То, что раньше было узлом механизма, превращается в орудие магического воздействия на окружающее. Этнографические и антропологические экспедиции подтверждают действенность таких манипуляций. Как бы то ни было, но говорить о воплощении неких нереализованных возможностей opus -музыки в оперативном пространстве opus post -музыки все равно что говорить о реализации неких потенциальных возможностей карданного вала, используемого в качестве ритуального магического орудия”.
Сергей Гандлевский. Прямой поэт. — “Грани.Ру”, 2009, 8 мая .
“Лев Лосев был и останется для меня недосягаемым образцом для подражания. <...> Я сейчас говорю о Лосеве-личности”.
“У Лосевых красивый запущенный дом и маленький сад, нависающий над гигантским оврагом, по дну которого течет речка. В четверти часа ходьбы — шпили и башни университетского городка, через дорогу — кладбище. А вокруг — холмы и долины Новой Англии. И весь этот осмысленный лирико-философский быт и уклад — дело рук беженца, начинавшего на чужбине с нуля. Впечатляющая победа человека над обстоятельствами”.
“Я все время ловлю себя на том, что скорбь моя светла и торжественна. Так, наверное, и прощаются с победителями”.
Андрей Геласимов. “Творчество — вещь грубая”. Беседовала Алена Бондарева. — “Читаем вместе. Навигатор в мире книг”, 2009, № 5, май .
“Сейчас у меня нет ощущения, что я жду выхода нового русского романа. Совсем другое дело кинематограф. Я жду нового фильма Никиты Михалкова, мне интересно, что будет делать Андрей Звягинцев, любопытно творчество Оксаны Бычковой после „Питер FM ”. То есть тут я чувствую, что идет жизнь. А вот в литературе все намного спокойнее. И мне не очень интересно думать о том, что напишет тот или иной писатель”.
Александр Генис . “Судьбы перемещенное лицо…” Умер поэт Лев Лосев. — “Новая газета”, 2009, № 49, 15 мая .
“Идеал Лосева без зависти пропускал романтический XIX век, не говоря уже об истерическом ХХ, чтобы найти себе образец в ясном небе Просвещения. Законы меняют людей, остроумие оправдывает стихи, и каждый возделывает свой садик. У Лосевых он был полон цветов и съедобной зелени. Однажды за ней пришел перебравшийся через ручей медведь, но и он не разрушил идиллии. Составленная из умных книг и верных друзей, жизнь Лосева была красивой и достойной. Стихи в ней занимали только свое место, но читал он их всегда стоя”.
Читать дальше
