Второй толчок был сильнее. Накренившаяся свеча опрокинулась, заляпала воском каменную столешницу и погасла. Елисео замер:
— Это в двери Сан-Педро стучится смерть.
Голос прозвучал громко и почти насмешливо, с незнакомой каркающей интонацией. Елисео налил в кружку вина и посмотрел на свои книги:
— Если гора рухнет, книги мне не спасти. Значит, пора прощаться. На это время у меня еще есть.
56
Второй толчок почувствовали все жители города. Почти никто не понял, что происходит. Было странно, но почему-то нестрашно. Никто не кричал, не бился в истерике.
Луис очнулся в своей постели. Изабель тоже проснулась. Луис спустил ноги, коснулся пола и ощутил ступнями, что теплый камень чуть-чуть вибрирует — сдвигается и покачивается, как будто камень то ли расплавился, то ли поплыл по пустоте. Этого не могло быть, но приходилось согласиться, что пол уходит из-под ног.
Луис начал одеваться. Он сказал жене:
— Вставай, это землетрясение.
Она спокойно ответила:
— Да, я понимаю, — и добавила: — Хорошо, что Мигеля нет в городе.
Луис махнул рукой:
— Да, да, но нужно что-то делать.
— Конечно, — ответила она, но так и не встала.
Луис выглянул в окно. Люди выходили из своих домов. Он покачал головой:
— Значит, все-таки случилось то, о чем говорил отец. Я никогда ему не верил. Нужно собирать вещи. Какие вещи? Сколько осталось времени?
У Луиса уже не было сомнения, что его жизнь, такая, какой она была еще вчера, кончилась и теперь начнется что-то другое. Холодок неизвестности пробирал, как ночная прохлада.
Люди были спокойны, хотя и озадачены и печальны, как на сороковинах. Все уже в прошлом. Слезы выплаканы. Осталось соблюсти приличия. И только у нескольких самых близких сердце ломит от горя. Но у них это не кончится еще долго. Может быть, никогда.
Люди стояли на порогах своих домов и молчали. Почему-то все были уверены, что времени достаточно, чтобы собрать самое необходимое и уйти. Вот только куда? Мир огромен, но разве это важно, когда у тебя из-под ног уходит пол твоего дома и скоро треснет потолок, который укрывал тебя с самого твоего рождения.
Луис вышел на улицу. В черном небе сияла литая луна. Небо как будто не предвещало беды, но лунный свет казался тяжелым и плотным.
“А беды никакой и не будет, просто все начнется заново. Нужно, наверное, зайти к Елисео. Впрочем, он же не беспомощный старик. Сам соберется”, — думал Луис. Люди стояли на порогах своих домов. Почему-то они смотрели на небо, хотя покачнулся камень у них под ногами.
Толчков не было. Луис вернулся в дом. Изабель уже оделась и готовила завтрак. Она разожгла жаровню и поставила кофе. Достала лепешки и порезала холодное мясо.
— Давай поедим, — сказала она. — Я, наверное, схожу к старику Мануэлю, ему будет трудно собраться.
— Изумруды поможешь унести? — ухмыльнулся Луис.
— Почему бы и нет? — Она пожала плечами.
— Господи, как все буднично! Ведь мир же рушится! — воскликнул мужчина.
— Это рушится не мир, а всего лишь наш маленький мирок. Многое еще впереди.
Женщина была настолько спокойна, что начинала раздражать Луиса.
— Но как же мы жить-то будем?
— Я думаю, что мы потеряем не больше, чем обретем.
Она улыбнусь.
— Да откуда же такая уверенность? — удивился Луис.
— Не знаю, но я чувствую, что всерьез нам ничего не угрожает. Мы успеем уйти, а Мигеля нет.
— Но он же завтра должен приехать!
— Завтра все уже кончится. Я все-таки схожу к Мануэлю.
— Лучше сходи к Елисео.
— Хорошо. Сначала я зайду к нему. А ты начинай собирать то, чем дорожишь.
— А чем дорожишь ты?
Она погладила мужа по щеке.
— Только ты недолго, — попросил Луис. — Я буду волноваться.
Она поцеловала его в голову и вышла из дома.
57
Идти к Елисео нужно было в Верхний Город. Ее ноги помнили здесь каждую ступеньку, и она прощалась с этими ступеньками, выступами, выбоинами. Она чувствовала их сквозь подошвы сандалий в последний раз.
Луна заливала город. Женщина подумала, что было бы неплохо, если бы голый лунный глаз закрылся. Под его ледяным взглядом делалось зябко.
Читать дальше
