“Нет, какая же стерва, а! Фантастика! Как это говорят — фейсом об тейбл... Я ей: то, сё, стихи, песни, чуть ведь не зачитал! Бли-ин...” Вадима впервые приложили так цинично, и он был потрясен, потрясен до восхищения, — такое бывает. Схватив баллон, разлил остатки: себе и Насте.
— Что ж, выпьем! Веселая и находчивая...
Увидев, что пиво кончилось, Скваер вздохнул с облегчением. Ночь глубокая: давно пора спать, тем более что так хочется! И уж тем более разговор закончился на такой ноте. Пересидели сегодня.
— Все, народ, ложиться надо. Во сколько на трассу завтра собираетесь идти?
— Здесь же минут сорок из города выбираться, правильно?.. — поразмыслил Никита. — Часов в семь-восемь в таком случае. Вообще, конечно, это надо у Вади спросить...
А “Ваде” было не до того! Мосты с “обидчицей” наводились уже вовсю.
— ...И какие коллективы у вас в Тюмени нормальные есть?
(“Коллективы” — это, конечно, про музыку. Не про прядильные фабрики.)
Короче, чему было удивляться, когда Вадим предложил Скваеру пока не ложиться и ненадолго “продолжить банкет”.
— Не, исключено. Вы можете сидеть. Я ложусь.
— Да, я тоже, — вмешался Никита. — Вадя, нам вставать рано...
— Ладно. — Вадим игнорировал. — Скваер, а где тут поблизости еще можно пива купить?
— Дело ваше, конечно. Я бы сейчас на улицу не совался: гопоты всякой полно шастает... Здесь недалеко есть круглосуточный “комок”. Надо, как выйдешь, сразу повернуть налево, а там через дорогу. Дверь оставьте открытой...
— Долго не ходите, — добавил Никита.
— Да мы мигом! — Вадим подобрал футболку, отброшенную так эффектно, метнулся с кухни в комнату, и в следующую минуту оттуда несся его веселый голос: — Скваер, я надену твои носки?..
VII
Через густо захарканный подъезд, в котором в этот час спят даже кошки, — наружу, на волю, на воздух!..
А на улице было темно. Почему-то не работал фонарь, окна, само собой, не горели, и ночь была непроглядной. Мы даже не видим наших героев — мы слышим их голоса. Хлопнула дверь подъезда. Ветер шумит в верхушках деревьев, тревожно...
— О, сирень!
Это голос Насти. Вот у кого зрение как у кошки.
А это затрещали ветки. Видимо, Вадим принял ее слова как руководство к действию. Знаете ли, с нетрезвыми мужчинами вообще лучше того — помалкивать.
— Прелесть какая! — Снова голос Насти, и он полон сарказма. — Он, она, луна. Он лезет на газон и ломает ей сирень...
— Ага — луна. Как же! Хоть бы лампочку паршивую повесили... Ноги тут переломаешь... На, держи!
— Ой, мерси, я так счастлива, так счастлива! — И Настя рассмеялась...
Они шли дальше. Направление ларька угадывалось слабо. В середине двора им встретились тюки гудрона, наваленные так, вероятно, для ремонта крыши, — и хоть что-то было чернее, чем эта ночь.
— Слушай... А ты когда-нибудь находила “счастливые” сиреньки? Ну, у которых пять лепестков?
— Да постоянно нахожу! Не в темноте, конечно...
Вадим усмехнулся:
— А я — никогда, представь себе! Особенно в детстве было обидно. Из сада привозили кучу этой сирени, и все только этим и развлекались: найдут — желание загадают — съедят, найдут — съедят... Жевали постоянно, как коровы. Я ничего не мог найти! Мама меня жалела, собирала “счастливые” цветочки для меня, я их ел... Но это было не то.
— Очень трогательно.
— Видимых примет счастья мне вообще не попадалось! Однажды ночью стою я на балконе. О чем-то думал, наверное. И тут вижу боковым зрением — сверху сорвалась звезда! Я стал судорожно загадывать желание... Мысли заметались... А звезда тем временем пролетела мимо меня, упала на газон и рассыпалась. Понимаешь? Это был окурок! Его бросили с верхних этажей...
— Да вы, молодой человек, просто — лорд Байрон, как я погляжу! Попрошу не забывать, что мы тут не под луной гуляем... Как справедливо было замечено... А в ларек идем! За “догонкой”.
Они беззлобно посмеялись. Не-ет, Вадим знал, что нужно делать! Ни на что не обижаться и все гадости пропускать мимо ушей — вот то оружие, против которого нет защиты.
— ...Но потом-то я много падающих звезд видел. На трассе.
И это, кстати, чистая правда, ибо до Бельгии нам далеко. Это там все автострады залиты ночью светом большим, чем днем. У нас по-другому. У нас, если ночью ты оказался на трассе, впору впадать в отчаянье: ни души живой, по крайней мере ни огонька в радиусе... Да чего считать километры! В общем, ты один, и только звезды... Огромный купол, не подпорченный нигде земными огнями... Сама вечность, непоколебимая и печальная... Задрав голову на трассе, можно задохнуться, захлебнуться от звезд, что автор и делает, — а потому замолкаю.
Читать дальше
