См. также: Виктор Топоров, “Важнейшее из искусств...” — “Политический журнал”, 2004, № 31, 30 августа ; “<���…> режиссер Бекмамбетов снял фильм зороастрийский!”.
См. также: Константин Крылов, “Выйти из Сумрака” — “Спецназ России”, 2004, № 8, август ; “По сути дела, в виде Ночного дозора показан российский спецназ. Который вынужден, стиснув зубы, воевать — в крайне неблагоприятных для себя условиях — с дозволенным злом, которое нельзя прикончить на корню именно потому, что оно дозволено, разрешено, даже поощрено свыше. Которое можно давить только в определенных рамках, на определенных условиях, отчаянно боясь нарушить написанные начальством инструкции… И все-таки — верить в то, что когда-нибудь наши руки будут развязаны. Когда-нибудь разрешат драться всерьез”.
Наум Коржавин. Адвокатура дьявола. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2004, № 8.
“Вопреки заголовку я отнюдь не собираюсь сейчас приступить к защите дьявола — то есть идеологии и практики „настоящего” коммунизма и романтики мировой революции — всего того, от чего я отказался и чего устыдился еще в 1957 году, почти полвека назад…”
См. также: Григорий Померанц, “Через подмены и подлоги” — “ГражданинЪ”, 2004, № 3, май — июнь .
Мирослав Крлежа. Поездка в Россию. Главы из книги. Перевод с хорватского и вступление Натальи Вагаповой. — “Иностранная литература”, 2004, № 8.
Путевые заметки, опубликованные в Загребе в 1926 году: “В Вологде (расположенной по северной железной дороге), между Москвой и Архангельском, я насчитал в одном меню шестнадцать наименований супов. В далеком краю, к востоку от Вятки, где отбывали ссылку Герцен и Салтыков, в доме одного ярого противника большевизма, который не переставая поносил существующий режим, нам было подано следующее: приперченная вяленая рыба, рыба отварная, рыба соленая, рыба в маринаде, винегрет, моченые яблоки, икра и масло, три сорта вина и хрен со сметаной. Эти тринадцать закусок были сервированы под сорокаградусную водку, именуемую рыковкой (потому что ее якобы пьет сам Рыков), а также плюс портвейн, малага, вишневая настойка и зубровка — это превосходный самогон с запахом травы, которую едят дикие сибирские буйволы. Это для начала. После чего внесли самовар и подали свинину, индюшку, салаты и соусы, пироги, варенье, фрукты, торты, кофе и какое-то горькое водянистое пиво. При этом хозяева ругательски ругали революцию, которая разрушила их блестящую довоенную жизнь. В Москве мне случалось видеть нищих, которые держат в руке бутерброд, намазанный слоем икры толщиной в палец. Не выпуская изо рта папиросы и не переставая жевать, они тянут извечный православный, русский, он же цыганский припев: „Подайте, люди добрые!” Я всегда был противником фейерверков и бенгальских огней, но если вы сегодня путешествуете по России и если у вас, как у гоголевских героев, мясной фарш стоит в горле, то вы не сможете согласиться с утверждениями европейской печати о том, что Россия умирает от голода. На станциях между Ярославлем и Якшангой я видел в огромных серебряных подносах такую массу жареных рябчиков, что казалось, будто их кто-то буквально загребал лопатой. Вагоны и улицы заплеваны тыквенными семечками, а большинство людей, с которыми вам приходится общаться, что-то жуют, пытаясь разговаривать с набитым ртом. В учреждениях заваривают чай, едят горячие пирожки с мясом; чиновники, разговаривая с клиентом и оформляя документы, вечно чем-то шуршат в своих ящиках поверх бумаг или грызут яблоки. Центр Москвы представляет собой скопище хлеба, крымских фруктов, студня, икры, сыра, халвы, апельсинов, шоколада и рыбы. Бочонки сала, масла, икры, упитанные осетры в метр длиной, ободранная красная рыба, соленая рыба, запах юфти, масла, солонины, кож, специй, бисквитов, водки — вот центр Москвы. Итак: дымятся самовары, благоухают горячие, жирные гоголевские пироги; мешки с мукой и бочки с маслом, здоровенные рыбины и мясной фарш, супы овощные, щи с капустой, с луком, с говядиной, с яйцом — и нищие, которые клянчат Бога ради. Слепые, хромые, в меховых тулупах или красных шерстяных кофтах — днем и ночью натыкаешься на них на мостовых и тротуарах”.
Константин Крылов. Мир как оружие Творца. — “Правая.ru”, 2004, 27 августа .
“Согласно наиболее древней из существующих традиций, авестийской, МИР ЯВЛЯЕТСЯ ОРУЖИЕМ. <���…> В таком случае ясно, что такое „красота мира”. Это красота оружия, красота стартовавшей ракеты — которая прекрасна именно потому, что несет боеголовку. И по той же причине нельзя считать „мир сей” своим домом — поскольку нельзя считать своим домом то, что обречено взорваться. Но куда летит мир? Как учит Авеста — и как повторяют за ней все религии, кто глухо, кто ясно, — есть Тот, кто противостоит Творцу. Он же является врагом людей и человечества в целом. <���…> Таким образом, творение мира было актом войны. Вселенная — ракета, запущенная прямо в глотку Врага. Ее цель — долететь и взорваться. Отсюда вытекает смысл и неизбежность Конца Мира: мир уничтожится, но при его уничтожении будет уничтожен и Враг с его мощью. <���…> И уж понятно, кто именно в нашем мире является боеголовкой: мы, русские. Именно поэтому русские всегда будут „нести в себе что-то тяжелое и непрозрачное”. Это „что-то” понадобится очень и очень поздно — когда ракета долетит и нужно будет взорваться. Отсюда же и наша пресловутая жертвенность. На самом-то деле „жертвой” являются абсолютно все, так как все остальные народы суть либо горючее, либо детали корпуса. И, кстати, очень „по-человечески” понятно, что „детали корпуса” недолюбливают тот тяжелый груз, который они несут в будущее, — потому что в нем скрыта и их собственная смерть. Но если они от него избавятся, ракета лишится цели и смысла. Хотя, возможно, пролетит немного дальше — но зачем? <���…> То есть в конечном итоге русские — это народ, нужный (и сберегаемый) для Последнего Дня. Поэтому в нас есть много такого, что не пригодится нам никогда. В смысле — никогда в истории (ибо Последний День находится по ту сторону истории). Русские чувствуют этот тяжелый груз на своей шее — и никогда не осмелятся его скинуть. Что, разумеется, не отменяет необходимости выжить сейчас — в том числе ценой жизни всех остальных. В конечном итоге значение имеет только боеголовка, остальное может (и должно) отвалиться, отработав свое. Поэтому мы не должны — и даже не имеем права — „жалеть других”, когда речь идет о нашем существовании. Или хотя бы о нашем благополучии. Потому что наше благополучие бесконечно важнее благополучия „всех остальных”. Мы должны быть В ФОРМЕ”.
Читать дальше
