— Ну что у вас на голове растет! — сказал я раздраженно.
Она недоверчиво записала.
— Ветр, — сказал Костя Ветр.
— Что? — оторопело спросила учетчица.
Кое-как разобрались с Костей.
— Юр, — сказал Саша Юр, кореец по национальности (см. Национальность ).
Широко распахнув синие глаза, учетчица немо смотрела на него.
Справились и с этим.
— Вульфсон, — сказал Миша Вульфсон.
Учетчица с облегчением вздохнула и написала на своей бумажке: “Вульсон”.
— Нет, — стал поправлять ее Миша. — Не “Вульсон”, а “ВульФсон”! Там “Ф” в середине, понимаете?
Учетчица снова подняла взгляд. Мне показалось, что она сейчас заплачет.
— “ВульФсон”! — настаивал Миша. — “Ф”! Понимаете? Ну как вам объяснить? “Ф”! Федя! “ВульФсон”! Федя!
Учетчица зачеркнула прежде написанное.
И написала: “Федя Вульсон”.
Фаланги
“Сольпуги, бихорхи, фаланги (Solpugides) — отряд членистоногих животных класса паукообразных. Тело длиной до 7 см, членистое, подразделено на головогрудь... и десятичленистое брюшко — оптисому, покрыто длинными волосками. Окраска однообразная буро-желтая. На спинной стороне головогруди пара срединных и пара рудиментарных боковых глаз. Конечностей 6 пар; первая пара — верхние челюсти, или хелицеры, служат для умерщвления добычи, жевания и для защиты; вторая пара — нижние челюсти, или ногощупальца, служат для ощупывания и схватывания добычи; третья пара — органы осязания; четвертая — шестая пары — ходильные... С. — хищники, питаются различными беспозвоночными и мелкими позвоночными (ящерицами). Неядовиты...” (БСЭ, т. 40, второе издание).
Эта сухая информация совершенно не способна даже намекнуть на те чувства, что испытываешь при встрече с фалангой. Мохнатый рыжий паучище величиной с ладонь. Весь как из стальной проволоки — аж подрагивает. То замрет, то кинется куда-то стремительными зигзагами. Ладно в чистом поле. А в палатке? В палатке, какой ни будь ты пацифист, с ним никак не ужиться. Хочешь не хочешь, а приходится воевать. То есть гоняться и бить ботинком. Или миской. В общем, чем попало. Еще хорошо, если сразу попадешь...
Сильные впечатления.
Ехали как-то поздним вечером, возвращаясь откуда-то в лагерь. На поворотах свет фар бежал по выгорелым бурым склонам. И что-то в нем золотисто и густо сверкало — как будто монет набросали.
— Что это блестит? — спросил я, всматриваясь.
— Где?
— Да вон на склонах-то.
— А, это-то, — флегматично сказал водитель Саша. — Да это фаланги...
Точно — я ведь и сам не раз видел, как они сверкают глазами, если посветить.
Страшный зверь. Зубов нет, но есть жвалы, то бишь хелицеры, — четыре зазубренные страшные пилы. Ходят так хитро, что никакой механизм не угонится. Как жмакнет этими своими хелицерами! — глубоко, до крови. Это опасно — хоть и неядовита, да ведь живет без присмотра и питается чем попало, в том числе и падалью, а трупный яд — дело невеселое. Если в эти самые хелицеры попадает что-нибудь живое — муха ли, кузнечик, — оно моментально перестает быть живым, перемалывается в труху и исчезает.
Зрелище жующей фаланги — как всякое зрелище уничтожения и гибели — необъяснимо завораживает. Даже когда она просто сидит в стеклянной банке, ничего не жуя, но все же время от времени угрюмо пошевеливая своими жуткими жвалами, как будто проверяя их готовность к убийству и уничтожению, невольно задаешься вопросом — зачем она? Кому было нужно это чудовище? Для чего оно появилось?.. Если б не было доподлинно известно, что человек во многих своих проявлениях — зверюга пострашнее самой свирепой фаланги (а ведь тоже живет! тоже действует!), от этой мысли не так просто было бы отмахнуться...
Если вы не хотите и слышать о зверствах, которыми сопровождаются собачьи, петушиные, гладиаторские и прочие кровавые и безжалостные бои, смело пропустите эти страницы. Замечу лишь, что специфический бес, ответственный за то, чтобы человек, как бы ни старался, не мог удержаться от губительных проявлений азарта, живет в каждом из нас. Это он толкает толпу на трибуны амфитеатров и стадионов, заставляет следить за теннисными и боксерскими поединками, за прыжками с трамплина и автогонками. Его особенно радует, что ты не можешь не почувствовать какое-то пещерное, нерациональное, животное ликование, когда видишь кувыркающиеся, горящие обломки болида, в месиве которых прощается с жизнью несчастный пилот, — явная чертовщина!..
Читать дальше
