Пока Майкл на равных бодается с подростком из соседнего дома, пока гоняет окрестных мальчишек, точно голубей, трагически проходит жизнь. Проходит незамеченной, неузнанной, неопознанной. Взрослеть — значит проживать все изнутри. А у человека, который проскакивает огромные жизненные куски на автопилоте, закономерная задержка в развитии.
Постепенно универсальный пульт начинает проматывать огромные куски жизни самостоятельно. Майкл возмущается, но Морти разъясняет ему, что пульт — самонастраивающийся: “Пульт запоминает все, что вы однажды уже сделали, чего когда-то пожелали. Теперь ускоренная перемотка нелюбимых вами вещей включается сама собой. Прощайте, дорожные пробки, прощайте, нелепые ссоры, и прощайте же, неуютные болезни!” Нет слов, нет слов, очень сильно, очень глубоко, очень нравится.
Или еще один комментарий от загадочного Морти: “Выбирая между работой и семьей, вы всегда выбирали работу. Можно обмануть себя, жену, но нельзя обмануть пульт. Он помнит о ваших подлинных предпочтениях лучше вас!” — “Еще шесть лет?? Где же они??” — ужасается тем временем Майкл. Растолстел, обрюзг, жена ушла к другому, а он и не заметил. Гротеск в сочетании с тончайшей и точнейшей работой по претворению психологической реальности — в выразительную, доступную всякому обывателю образную систему. Вот это, по-моему, и есть фундамент подлинной демократии.
Умирает отец, но Майкл узнает об этом случайно. “Как это было?? Когда??” Морти невозмутим, саркастичен: “Он попросту состарился, такова жизнь. Люди живут и умирают…” А Майкл, инфантильный Майкл, похоже, даже не задумывался об этой более чем реальной проблеме. Ему было некогда. Он культивировал “невлипание”.
Морти представляется Майклу ангелом смерти. Но замечательный Кристофер Уокен играет не меньше чем дьявола. Я, кстати, кусками смотрел нашу недавнюю буквалистскую экранизацию “Мастера и Маргариты”. Ну какой там дьявол? Какие там “последние и предпоследние вопросы бытия”?? Так, поигрались в бирюльки. Ясли, детсад. Зато все последние и предпоследние вопросы блистательно претворены в художественную ткань вот здесь — в страшной, безжалостной и одновременно прекрасной американской картине “Click”!
Наступает 2021 год. Майкл при смерти, и он бросает злокозненному Морти: “Зачем ты сделал так, чтобы я не прожил свою жизнь??” — “Но ты сам!”
Морти берет в руки пульт и предъявляет финальные титры: “Автор сценария, режиссер и продюсер — Майкл Такой-то”. Превосходно, выше всяческих похвал! Перстный человек, существо из глины, из земли, вознамерился придумать и срежиссировать собственную жизнь. Получилась некая вполне себе связная фабула, однако на смертном одре человек от этой самодеятельной фабулы завыл . Понял, что и придумывал, и режиссировал — зря. Нужно было полагаться не на себя. Человеку не дано знать, что важно, а что не важно. Человек не имеет права “проматывать”. Пускай же пресловутая отечественная “духовность” отдыхает. Ничего подобного нынешние наши даже не пытаются делать. Они, кажется, и вовсе не подозревают об иерархии проблем и ценностей. “Тупые жанровые американы” — эти подозревают, делают.
“Тема финиша” ненавязчиво делается с первой минуты фильма. Допустим, малолетний сын Майкла плывет дистанцию в бассейне, а после обижается, что папа опоздал к началу соревнований. “Но я же видел, как ты финишировал!” — оправдывается Майкл. Тоже здорово: в высшей степени грамотная драматургическая работа. Сквозное действие и сквозная тема.
Дочка: “Папа, а ты еще долго будешь жить?”
Майкл, разговаривая по телефону, в трубку: “Одну минуту…”
Дочка, перепугавшись, плача: “Одну минуту??!!”
Майкл, успокаивая ее: “Я буду жить двести лет!”
Минута, двести лет — все эти категории относительны. Есть психологически насыщенное время, а есть автопилот. То есть и эта тема отрабатывается неоднократно, картина под самую завязку набита ссылками и автокомментариями.
Настоящее авторское кино нашего времени, да вот же оно: “Click”.
Перед смертью Майкл обнаруживает, что его собственный подросший сынуля, тоже архитектор (то есть еще одна проекция самого Майкла!), тоже слишком спешит, норовит погрузиться в работу, норовит закрыть глаза и заткнуть уши. И тогда Майкл сползает с больничной кровати, из последних сил устремляется за сыном, за дочкой, чтобы объяснить им то, что он понял ценой собственной жизни: закрывать глаза и затыкать уши нельзя. Самопожертвование, благородство! Признаюсь, я даже прослезился. Но кое-кто может и посмеяться, да ради бога. Свободный выбор, на то она и демократия.
Читать дальше
