Андрей Ранчин. Сознание современного российского общества в комментариях Рунета. – “Неприкосновенный запас”, 2010, № 1 (69) .
“(1)Среднее(2) рунетовское сознание – необычайно упрощенное и плоскостное. Примитивизм проявляется прежде всего в чудовищной редукции, в невероятно упрощенном понимании мотивов поведения оппонентов и (1)врагов(2)”.
Лев Рубинштейн. Собиратель камней. Беседу ведет Николай Александров. – “Лехаим”, 2010, № 3, март.
Говорит Лев Рубинштейн: “В какой-то момент, примерно году в 1973-м, – он оказался для меня важным, хотя и мучительным годом, – я сильно экспериментировал. Не столько даже с текстом, сколько со способами его бытования. Сочинял какие-то тексты на спичечных коробках, на конвертиках, на открыточках, чуть ли не на винных этикетках. Была идея внедрения текста в бытовую ситуацию. И был период, когда я с моим приятелем-фотографом заходил в московские дворы и на глухой стене писал мелом какую-то фразу, после чего он фотографировал меня на ее фоне. Фразы были совершенно бессмысленные, то есть не бессмысленные сами по себе, они текстуально были бессмысленными, что-то типа: (1)Волга впадает в Каспийское море(2). А потом в какой-то момент, в результате всех этих дел, возникла картотека. И я понял, что это уже не изобретение, не радикальный жест, не прием даже, а жанр, который мне свойственен и удобен. <���…> Для многих, очень многих – я автор картотеки, Рубинштейн, который на карточках. А что там внутри, не очень вникают. Ну, карточки и карточки”.
“Я всегда исходил из аксиомы, что камни уже разбросаны. Кто думает, что они собраны, ошибается. Мне кажется, я скорее собираю камни. Хочется думать, что мои тексты скорее созидательные, чем разрушительные”.
“Совпадение забавное, но абсолютно принципиальная разница в том, что Набоков текст писал на карточках, а я его на карточках репрезентировал. Вряд ли он опубликовал бы роман в карточном виде, ему бы даже в голову это не пришло. Он просто на них писал, потому что так было удобно. Между прочим, я до того, как решился сделать из картотеки готовое произведение, тоже писал на карточках. Черновики. Потом переносил на бумагу. В какой-то момент подумал: а почему я, собственно, это делаю? Вот же произведение у меня в руках! Так первая картотека и появилась”.
Александр Самоваров. Русский народный SOS. – “Русский Обозреватель”, 13 марта .
“Страх перед чужими, ощущение себя второсортным народом, отсутствия перспектив в качестве великого народа – это и есть основные подспудные переживания нынешних русских. И хотя в реальности все эти страхи мы преувеличиваем, и ничего катастрофического (необратимого) вроде бы не происходит, но эти наши субъективные переживания неизбежно породят новую реальность”.
Ольга Седакова. “Поэзия – противостояние хаосу”. Беседовала Ольга Балла. – “Частный корреспондент”, 2010, 16 марта .
“Мне казалось, что русской поэзии просто трагически не хватает Т. С. Элиота – самого влиятельного послевоенного поэта Европы. Вот его переводить мне было очень трудно. Эта сухость, эта аскеза по отношению ко всему традиционно (1)поэтичному(2). Но при этом – поэзия высокого строя, (1)новый Данте(2)”.
“Тема стихотворения и его реальность – его (1)плоть(2), состоящая из звуков, ритмов, интонаций и т. п., – совершенно разные вещи. На религиозные сюжеты можно писать такие стихи, которые всей своей плотью выражают только грубость или пустоту. Т. С. Элиот в свое время ввел такое разграничение: devotional poetry и religious poetry . Devotional – это стихи, которые у нас сочиняли авторы второй руки и которые печатались в журналах душеполезного чтения. Это прикладная, иллюстративная поэзия. Не то чтобы непременно плохая, но почти непременно заурядная. Она и не хочет быть другой, потому что дело не в ней. Автор излагает – с педагогической или еще какой-то благой целью – уже готовые смыслы. А то, что Элиот называет religious , вовсе не обязательно имеет отчетливый религиозный сюжет. Но стихи несут на себе печать непосредственного опыта встречи с (1)последними вещами(2). В этом смысле (1)Гамлет(2) (которого Элиот, впрочем, не любил) – глубоко религиозная вещь”.
“Серое утро”, или Тайное поприще поэта. Юрий Кублановский в беседе с русским парижанином Виталием Амурским. – “Сибирские огни”, Новосибирск, 2010, № 2 .
Читать дальше
