Ольга Мартыненко. Динарий кесаря. Антисталинская стратегия Шостаковича и стоицизм Бродского. — “Московские новости”, 2004, № 14.
Говорит Соломон Волков: “И вот [партийный] инструктор, знавший об этом разговоре, сказал Шостаковичу: „Как же вам повезло, говорили с самим товарищем Сталиным. Конечно, и вы человек знаменитый, но ведь он же владыка полумира. Вы по сравнению с ним... ” И Шостакович продолжил: „Червяк...” — „Да, да, червяк”, — подхватил инструктор”.
Лариса Миллер. “А жизнь все тычется в азы”. — “Русский Журнал”, 2004, 24 марта .
“24 марта 2004 года исполняется 65 лет со дня рождения ленинградского поэта Леонида Аронзона, погибшего в 70-м году. Его имя я впервые услышала не в России, а в Лондоне от английского переводчика Ричарда Маккейна…”
Мы отстали на целую вечность. Беседу вели редакторы Вальтер Майер и Кристиан Неф ( “Spiegel”, Германия). — “Международная еврейская газета”, 2004, № 11 .
Говорит Виктор Ерофеев: “Наши демократы, многих из которых я считаю своими друзьями, слишком надменны. Их не интересует народ, они его презирают. А народ, в свою очередь, чувствует это”.
См. также: Наум Коржавин, “Обескураживающие годы” — “Новая газета”, 2004, № 27, 19 апреля ; “Я ее [интеллигенцию] обвиняю не в корысти, а в наивном равнодушии к жизни большинства народа. Равнодушии от незнания и непонимания. От убеждения, что все само наладится”.
На Луне даже дышать нечем. Беседу вел Валерий Мастеров. — “Московские новости”, 2004, № 13.
Говорит Станислав Лем: “За ним [Путиным] объединенные выборами и настроениями россияне. Народу нельзя сопротивляться”.
“Надеяться всегда”. Отрывки из дневника Георгия Эфрона. — “Независимая газета”, 2004, № 78, 16 апреля .
Сын Марины Цветаевой, Георгий Эфрон (1925 — 1944), начал вести дневник четырнадцатилетним мальчиком — сразу после приезда с матерью в СССР в июне 1939 года. “Мы сейчас на самом низу волны — может быть, что окажемся скоро наверху этой волны. Такое систематическое чередование бед и неприятностей не может долго еще продолжаться. Я верю, что будут для нас и хорошие времена. Я верю, абсолютно уверен в том, что отец и сестра будут оправданы и освобождены. И это будет началом, как мне думается, нового течения нашей и моей жизни вверх, к чему-нибудь хоть немного похожему на счастие” (из записи от 11 марта 1940 года). Дневники готовятся к выпуску в издательстве “Вагриус”.
Аркадий Недель. Ненужный. — “Критическая масса”, 2004, № 1.
“Фильм Звягинцева „Возвращение” парадоксальным образом спорит с холстом Рембрандта „Возвращение блудного сына” <���…>”.
См. также: Дмитрий Быков, “Никогда не путешествуйте с отцом. (Быков- quickly: взгляд-62)” — “Русский Журнал”, 2004, 27 января .
См. также “Кинообозрение Натальи Сиривли” (“Новый мир”, 2004, № 1).
Юрий Нерсесов. Большая пересъемка истории. — “Спецназ России”, 2004, № 3, март.
“Если для героев западного кино замочить русского, серба или жителя арабского Востока не сложнее, чем опрокинуть рюмку виски, то у нас в этом отношении до сих пор действуют запреты построже коммунистических. Продюсер известной боевиками „Империя под ударом”, „Спецназ” и „Русский спецназ” киностудии „Сварог” Николай Суслов самолично рассказал мне о нынешней цензуре на ОРТ. В одной из серий „Спецназа” свароговцев заставили вырезать из фильма кадр, где во время российско-американской антитеррористической операции наши радары засекают штатовский самолет. Потому что янки могут счесть это оскорблением своего технического гения и обидеться”.
Орхан Памук. Белая крепость. Роман. Перевод с турецкого Веры Феоновой. — “Иностранная литература”, 2004, № 3.
“Белая крепость” — уже третий роман знаменитого турецкого писателя, опубликованный “Иностранной литературой”, и одновременно посмертная публикация замечательного переводчика Веры Борисовны Феоновой (1940 — 2003).
Здесь же — беседа Орхана Памука с Глебом Шульпяковым: “В моем Стамбуле всегда идет снег”. В частности: “ В современной русской словесности Стамбул встречается нечасто. Но есть знаменитое по своей непримиримости эссе Бродского, посвященное Стамбулу. Правда, на английском языке. <���…> — Насколько я помню, это эссе было напечатано за пару лет до того, как Бродский получил Нобелевскую премию и стал знаменитым. Я в то время жил в Нью-Йорке, где моя жена получала ученую степень, и писал „Черную книгу”. Общее настроение турецких интеллектуалов — и мое в частности — в ту пору было довольно унылым. Поскольку на интеллектуальной карте мира Турция не значилась. И тут появляется это эссе в „Нью-Йоркере”. В то время я толком еще не знал, кто такой этот Бродский. Слышал, что да, русский поэт, живет в Америке, и только. И я очень внимательно прочитал его эссе, и оно меня очень и очень расстроило. Не столько тем, что Россия и Турция в нем были представлены как тотально закрытые страны, где правят какие-то монструозные деспоты, где все изношено и ничего не ново. Нет. Просто представьте себе ситуацию. Я сижу в Нью-Йорке и пишу ностальгическую книгу, где действие происходит в Стамбуле. И тут появляется такой разгромный текст. Не потому, что это Бродский — повторяю, я почти ничего о нем не знал, — а потому, что это „Нью-Йоркер”, а „Нью-Йоркер” это журнал с высокой репутацией, который читают в мире. <���…> Когда посторонний человек приезжает в город, проводит там несколько дней, а потом выносит чудовищный приговор и городу, и культуре. И все это печатается, да еще в „Нью-Йоркере”! Дело не в том, хороший это город или плохой, — любовь к городу, как и любовь к женщине, не определяется логикой. Как я уже говорил, я пишу книгу о Стамбуле, но это не значит, что я пишу панегирик. Город нельзя только хвалить или только ругать. Он всегда больше, чем то, что мы о нем думаем, вот что я хочу сказать в данном случае”.
Читать дальше
