А “лучший мир для всех”… что ж… помните у, прости Господи, Стругацких: счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным. Да разве ж мы против? Разве ж мы звери?..
Тезисы по российской национальной политике. (Руководитель авторского коллектива А. А. Шаравин). М., Институт политического и военного анализа, 2004, 32 стр. .
Жанр: как нам обустроить… Обустроить — что? Новую Россию. Это уточнение принципиально и не очевидно. Поскольку — воспользуюсь словами из недавней статьи публициста Александра Храмчихина (“GlobalRus.ru”) — “интерпретация происходящего в стране <���…> полностью отдана людям, не приемлющим новую Россию („третью Россию”, если считать первой страну до 1917 г., а второй — СССР)”. Эту же мысль развивает в предисловии к рецензируемой брошюре Сергей Маркедонов: “<���…> есть три виртуальных, весьма мифологизированных образа. Первый — это образ Советского Союза, с которым его создатели связывают существование Золотого века, когда люди „жили, как боги, с спокойной и ясной душою, горя не зная”. Что для них современная Россия? Обрубок СССР, ублюдочное государство, которое и защищать-то неприлично. <���…> Второй миф — это Российская империя, с которой его создатели нам предлагают „восстановить историческую преемственность”. <���…> Третий миф — это миф „возрождения”, обретения „корней”, „возвращения к истокам”. Его певцами выступали и выступают деятели как этнонационалистических движений в республиках в составе России, так и всевозможных региональных течений (казачество, например). <���…> Интересно, что творцы всех трех мифов нередко гневно и с пристрастием осуждают друг друга, но все их лозунги при внешнем различии глубинно близки. Для них современная Россия, Российская Федерация как реальность не существует и не представляет интереса”.
Теперь к делу: “Предложения, изложенные в настоящих тезисах, позволяют в рамках конституционного поля, без чрезвычайщины и включения жестких репрессивных механизмов, реализовать политический проект по формированию российской гражданской политической нации (курсив мой. — А. В. )”. Забавно, что само построение фразы подразумевает хотя бы теоретическую возможность формирования РГПН и через включение “жестких репрессивных механизмов”. Далее: “Без преодоления „культа крови” мы будем обречены на постоянное „предчувствие гражданской войны” и постоянное деление на „своих” и „чужих””. Но вот беда (это уже я размышляю над прочитанным): это самое неполиткорректное/политнекорректное деление на “своих” и “чужих” экзистенциально неустранимо, это вообще, нравится нам или нет, единственно возможный способ быть . Переменной тут является только психологическая граница между “своими” и “чужими”, которую и предлагается совместить с границей существующего государственного образования, в данном случае — Российской Федерации (что, подчеркну, само по себе не лишено смысла). Концепция “российской гражданской политической нации” (в том числе и в тезисах ИПВА) может выглядеть вполне убедительно — при условии приятия некоторых исходных мировоззренческих предпосылок (останавливаться на которых я не буду). Но при иных предпосылках, иной картине мира (иных “тараканах в голове”) “гражданская нация” выглядит интеллектуальным недоразумением . “Что значит определить нацию как сообщество граждан государства? — процитирую еще раз философа Михаила Ремизова1. — Это значит утверждать, что границы нации производны от юрисдикции государства, то есть, в широком смысле, от правового оформления его границ. Иными словами, это значит признать, что данная нация учреждена данным государством (или, если угодно, правовыми положениями о его границах). Чем же тогда учреждено государство? Ирония в том, что конституционная претензия современных государств состоит в том, что они учреждены своими нациями. Которые предварительно учреждены ими”.
Есть и эстетическое препятствие: “россиянин” — как-то не звучит . Не то что “гордый росс”.
Октябрь 93. Военные под российским триколором. М., Институт политического и военного анализа, 2003, 64 стр. .
Вот еще одна примечательная брошюра, выпущенная ИПВА. Мне уже приходилось когда-то писать, что защитники Верховного Совета, потерпев в 1993 году военно-политическое поражение, в полной мере взяли реванш в сфере литературно-политической, выпустив неисчислимое количество статей, мемуаров, романов, стихов, пьес о зверствах “оккупационного режима”, и, взяв если не качеством, то количеством, перехватили право “победителей” на интерпретацию истории. А те и не возражали. “Когда-нибудь спустя много лет историки назовут российскую буржуазную революцию конца ХХ века „странной” <���…>. Она оказалась в состоянии побороть советскую власть (то есть выполнить задачу, которая была не под силу Временному правительству и белому движению). Но российская буржуазная революция не смогла легитимизировать собственные победы, дать идеологическое обоснование самой себе, — пишет в обширном предисловии Сергей Маркедонов. — В октябрьские дни десять лет назад был решен основной вопрос российской буржуазной революции конца столетия — вопрос о власти. <���…> Эти люди [российские офицеры], едва ли до конца осмысляя это рассудочно, творили российскую историю2, российскую буржуазную революцию, а потому заслужили право быть услышанными. Хотя бы и спустя 10 лет. Мы публикуем их рассказы так, как мы их записали, с небольшими редакционными сокращениями”. Сказать, что эти записи интересны, — значит ничего не сказать. К сожалению, тираж всего тысяча экземпляров. Вот несколько кусочков, которые не могу не привести. Игорь Астахов: “Я работал тогда в Службе безопасности Президента. <���…> Начальником личной охраны Руцкого был мой товарищ. Я с ним встретился. Посидели мы с ним на балконе, покурили и задали вопрос: „Будем стрелять друг в друга?” Мы ведь все служили в единой службе безопасности, прекрасно знали друг друга, начинали вместе. Мы оба офицеры, так что на тот вопрос ответили: „Как Бог велит”. В ту же ночь Президент вызвал к себе всех командиров — от командиров отрядов до командиров штурмующих структур. Я этого никогда не забуду — и торжественно, и страшно. Исторический момент. Президент говорит: „Пришел час, когда я как Президент и Верховный Главнокомандующий отдаю приказ убивать”. Это была команда на штурм. <���…> В Белом доме ни одного выстрела не было. На третьем этаже нас обстреляли собственные танки. Связи никакой не было. <���…> И трубка Хасбулатова лежит. Я ее в карман — трофей!” Анатолий Цыганок : “В октябре 1993 г. я был начальником городского штаба Московских народных дружин. <���…> Где-то ночью приходит ко мне войсковой старшина и объявляет: „Сотня Всевеликого Войска Донского прибыла для защиты Президента Ельцина”. Именно эта сотня выселяла из гостиницы „Россия” множество чеченцев, собравшихся там по призыву Хасбулатова”. Александр Шаравин (в настоящее время — директор ИПВА, профессор): “В ночь с 3 на 4 октября стало понятно, что армия в лице министра обороны предала Президента. <���…> К утру 4 октября в народные дружины записалось где-то около 18 000 человек. Это те, кто именно записался, — ведь многие люди не хотели своих имен оставлять, понимая, что в случае победы мятежников последствия для них могли быть самые плачевные. Так вот, из записавшихся тысячи две с половиной были офицеры. В сущности, два офицерских полка. Это наводило на вполне серьезные размышления о том, не предпринять ли нам самим попытку штурма Белого дома. Если бы эти люди были вооружены, то вполне были бы в состоянии выполнить такую задачу. Но крови, конечно, пролилось бы много”.
Читать дальше