“<���…> ТВ ничего не отражает, ТВ ничего не заменяет — ТВ создает реальность. Такую, какую считает нужным. Телевидение, бесспорно, является властной машиной, поскольку пытается осуществить власть над мыслями всего конгломерата групп и сообществ, то бишь по возможности обобществить их индивидуальные картины мира. <���…> Люди просто не в состоянии увидеть, что обычные „человеческие машины”, то есть массовые организации-образования — армия, транснациональные корпорации, наши естественные монополии, национальная медиасфера, — могут иметь свои собственные желания, абсолютно не совпадающие с желаниями каждого из тех, кто входит в эти организации”.
“<���…> если все начнут заниматься своим внутренним миром, то социум, лишившись уникального человеческого ресурса, быстро распадется, в чем отдельные люди тоже не заинтересованы. Для того чтобы все человеческие машины социума работали, они должны ежеминутно, ежесекундно поглощать наши психологические ресурсы. Основные из которых — внимание и собственное время. Это совершенно незаметные, но очень важные жизненные ресурсы, потому что как у каждого свое тело, так и время, и внимание у каждого из нас свое. Эти два громадных ресурса должны все время выплескиваться человеком наружу, предлагаться другим людям, объединенным в некие группы, сообщества и „машины”. И именно перед информационной машиной поставлена основная задача социализации человека — сориентировать потребителя на то, чтобы его ценности и ресурсы не были связаны с собственным внутренним миром, а были вынесены вовне, в общество, в так называемую „социокультурную реальность”. <���…> Вместо „мировой деревни” мы оказались в какой-то всемирной медиаказарме, где все смотрят и говорят друг с другом про одно и то же. Мы притянуты информационными веревками друг к другу столь близко — нос к носу! — что в результате новостные подробности всего мира начинают перевешивать нашу домашнюю ситуацию, происходящую перед экраном телевизора. Мы крошим салат — смотрим телевизор, разговариваем с родными, но не в состоянии сосредоточиться на чем-то одном. Мы слушаем сразу про то, что случилось на работе у жены, и про последствия наводнения в Европе. И оба этих факта мы благодаря собственной включенности в медиасферу воспринимаем чуть ли не как равные. Но в этом и заключается самый большой обман медиа! Ведь телеперсонажи, при всей их кажущейся документальности, только тени иного, на самом деле неизвестного нам мира. И сравнивать их с живыми людьми, находящимися рядом, — вещь опасная для ориентации в собственной жизни. Тогда человек перестает понимать, что для него значимо, а что — нет, а заодно и что истинно, а что — ложно. Присутствие медиасреды в нашей жизни — большая психологическая проблема. <���…> Да, мы можем выключить телевизор. Но наше воспитание, образование и социальная жизнь построены таким образом, что мы не можем (и главное, уже не хотим) выключить нашу массмедийную оболочку. Выключение массмедийной среды обитания приведет к нашему выпадению из социальной жизни, что для человека, не собранного в самом себе, просто невыносимо. Психофизиологически невыносимо!”
Любовь Пустильник. Чехонте и Padre . К 145-летию со дня рождения А. П. Чехова и 180-летию со дня рождения А. Н. Плещеева. — “НГ Ex libris”, 2005, № 12, 7 апреля.
“Оба, и Плещеев и Чехов, мечтали побывать в Париже, и им удалось даже встретиться там в 1891 году”.
Вячеслав Пьецух. Баллада о блудном сыне. Отрочество. Юность и так далее. Два рассказа. — “Вестник Европы”, 2005, № 13-14.
“В первые отроческие годы во мне вдруг проснулся интерес к одежде, которого я знать не знал до этого и потом”.
Дональд Рейфилд. Король авансов. Антон Чехов и “сирены”. Перевод с английского О. Макаровой. — “НГ Ex libris”, 2005, № 13, 14 апреля.
“Национальность Дуни [Эфрос], несомненно, сыграла решающую роль в сближении с ней Чехова, а потом разрыве”. Фрагменты книги “Жизнь Антона Чехова” (М., Издательство “Независимая газета”, 2005).
Роман меня напишет. Беседу вела Майя Кучерская. — “Российская газета”, 2005, 6 апреля.
Говорит Людмила Улицкая: “Я не думаю, что есть отдельная сфера интеллектуального и отдельная сфера физиологии. Человек — целостное существо, и само намерение разделить человеческое существование на „верх” и „низ” — плод нашей кривой несовершенной цивилизации, в которой веками существовал этот водораздел. „Про это” стало зоной умолчания, областью запрещенного, и очень важная часть человеческого бытия оставалась в зоне умолчания. Как насчет того, что миром правят голод и любовь? Да в жизни каждого отдельно взятого человека, если удалить из нее любовь, что останется? Вопрос на самом деле для меня стоит совсем иначе: как „об этом” писать? Русский язык — очень целомудренный, в нем даже не выработано литературного словаря по любовной тематике: имеются либо медицинские термины, либо неупотребимые, грубые слова, существующие за пределами академического словаря, либо эвфемизмы. И задача такая существует: как написать о тонких, очень интимных переживаниях, имея такую филологическую наличность...”
Читать дальше
