Светлана Пахомова. “Энциклопедия некультурности” Людмилы Петрушевской. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2005, № 9 .
Петрушевско-зощенковские параллели.
“За бытовыми коллизиями у Петрушевской, как и у Зощенко, необходимо различать постановку вечных, трагических проблем бытия и духа человеческого. Инвариантной для Петрушевской оказывается ситуация нагнетания неразрешимых проблем, которые преследуют героев и буквально берут их за горло. Преодолеть эти трудности, как правило, невозможно. Любые попытки изменить ситуацию к лучшему обнаруживают несостоятельность — и подобного рода фатальная безысходность всякий раз обусловлена не столько стечением неблагоприятных обстоятельств, сколько непреложным объективным законом, в соответствии с которым земная жизнь не может не быть трагична”.
Алексей Пурин. Стихи. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2005, № 9.
Дар божественный — лишь красота,
миловидность, пленительность лядвий;
и пока не оплачен — тщета,
непристойный соблазн ненаглядный.
Кто бы знал, как его оплатить,
чем вернуть это щедрое брашно?
Стоит жить? Или стоит не жить —
ослепительно, гнусно, бесстрашно
бросив жменю похмельной лузги
и легко расплевавшись со всеми?
Всё одно: не увидим ни зги,
Бог решит — шелуха или семя...
Что ж, лети! — всех на свете задев,
полыханьем посмертных скандалов
возбуждая стареющих дев
из московских журналов.
Ирина Роднянская. Глубокая борозда (Константин Случевский: через голову Серебряного века). — “Арион”, 2005, № 3.
“Случевский — энциклопедия возможностей ”.
“Это свобода не гения, но очень талантливого дилетанта, для которого средством полного раскрытия дарования была именно неискушенность в условиях литературной игры, обнаруживавшая себя „тоном своеобразного простодушия” (<...> Владимир Соловьев). Гений сам создает норму, но потом сам же ей следует и властно побуждает следовать других. „Все должно творить в этой России и в этом русском языке”, — азартно пишет молодой Пушкин, но он же будет гордиться тем, что критика не нашла у него почти ни одной ошибки против грамматических и стилистических правил. Дилетанта, простодушного оригинала наплыв идей и впечатлений, который он не в силах обуздать, уносит куда-то в сторону от нормы, в нехоженые пространства. Гений пролагает новые пути, даровитый дилетант натыкается на новые возможности, которые могут быть замечены и использованы другими — или открыты заново, независимо от него”.
Очень интересно о таинственном предвосхищении Случевским Заболоцкого и Пастернака.
Александра Свиридова. “За такое кино надо убивать…”. — Журнал русской литературы “Зарубежные записки” (Германия), 2005, книга вторая.
О новом фильме известного режиссера-документалиста Александра Гутмана, который называется “Путешествие в юность”. Еврей снял фильм о страданиях немок от русских солдат Второй мировой: изнасилованиях, погромах, пытках, захоронениях живьем. Некоторые свидетели еще живы. Отец режиссера, фронтовой оператор и соавтор Романа Кармена по знаменитому фильму “Неизвестная война”, за полгода до смерти, когда сын начал снимать, просил: “Саша, я тебя умоляю, не берись, не делай этого. Немцы уничтожили шесть миллионов евреев. Ты еврей и не должен трогать эту тему. <���…> Нельзя их (немцев. — П. К. ) жалеть после этого”.
Между прочим, в тексте рассказывается о приказе императора Японии Хирохито, который, оказывается, велел насиловать и убивать китайских женщин. “И самураи выполнили приказ”. Оказывается, есть фильм американской режиссерши Кристин Чой. Перед камерой сели старые японские солдаты и все рассказали. Сохранилась и чудовищная тайная кинохроника.
Интересно, прошу прощения, кто отец этой американки?
Арсений Тарковский. Дымилась влажная земля… Публикация Марины Тарковской и Дмитрия Бака. Предисловие Дмитрия Бака. — “Октябрь”, 2005, № 10.
Поразительная публикация: здесь приводятся — параллельно — три стихотворения А. Т. из фронтовой газеты “Боевая тревога” (а Тарковский писал их почти ежедневно, напечатал около восьмидесяти), переработанные для готовившегося в “Советском писателе” в 1945 году сборника “Стихотворения разных лет”. Это единственная в своем роде, как пишет Д. Бак, попытка “адаптировать стихи из фронтовой газеты к „условиям мирного времени”. <���…> Стихотворения становятся более лаконичными, отступает на задний план связь с конкретными фронтовыми событиями, прославление героев дополняется чувством непреодолимой боли, ощущением тех глубин жизни, на которых уже невозможно отличить „пораженья от победы” — в буквальном военном смысле обоих слов”.
Читать дальше
