“…В том-то и дело, что мы живем не в Рязани и не в Калуге. Я нисколько не принижаю значения этих городов, но на самом деле мы живем на очень бойком месте, пусть многие московские чиновники и простые россияне до сих пор считают, что мы живем в медвежьем углу, на самом краю России. Да, действительно, мы живем далеко от Москвы, но мы живем в очень перспективном месте, рядом с одним из мощных экономических, культурных и социальных центров развития. Ведь всем известно, что XXI век будет веком Азиатско-Тихоокеанского региона…”
Во время моего прошлогоднего пребывания на Дальнем Востоке я понял, разглядывая работу и жизнь Колесова вблизи, что очень многое действенное (почти все!) на самом-то деле действительно держится единицами . Так, очевидно, и будет всегда, несмотря на все “центры развития”, на все “перспективы”. Вот ведь, не будь воли Колесова и поддержки Андрея Битова — и не быть первому в России памятнику Мандельштаму, который уже поменял, кстати, из-за каких-то городских вандалов свой “порт приписки” и стоит ныне не на бульварном возвышении, неподалеку от лагеря, где морили О. Э., а за оградой местного университета. И то слава Богу, что стоит.
Диакон Андрей Кураев. Право быть с Богом на ты. Беседа с Мариной Борисовой для рубрики “Что христианство принесло в мир?”. — “Фома”, 2006, № 12 (44) .
“ — В последнее десятилетие складывается ощущение, что завершился какой-то виток глобального исторического развития и мы вернулись к исходной точке. Когда Понтий Пилат задавал Иисусу вопрос: „Что есть истина?” — он ведь не ждал на него ответа и уж меньше всего подразумевал, что перед ним стоит воплощенная Истина. Похоже, сегодня для подавляющего большинства людей, даже считающих себя христианами, это тоже чисто риторический вопрос. Получается, Истина, воплощенная во Христе, которая две тысячи лет была так нужна людям, сегодня не востребована? Но почему?
— Не надо иллюзий. „Человек улицы” никогда этими вопросами не интересовался. Что всегда реально пользуется спросом на рынке религиозных услуг — так это магия, ритуалы, обряды, ощущение некой мистической защиты, гарантии, что злая потусторонняя сила не вторгнется в мою жизнь и не поломает ее. Ну и, естественно, если есть возможность — эксплуатация позитивной религиозной энергии в свою пользу, обычно материальную. Вот что обычному человеку нужно от религии.
А с призыванием какого имени будут оказаны эти услуги, ему, честно говоря, как правило, все равно. И только очень немногие поднимаются до вопроса: „Как Твое имя, Господи?” — и тем более до другого вопроса: не „Что Ты мне можешь дать?”, а „Чем я могу Тебе послужить?”. Это всегда было уделом очень немногих людей. Но еще Цицерон говорил, что человечество живет немногими. Есть сейчас эти немногие? Конечно есть. Сегодня Алеш Карамазовых ничуть не меньше, чем было сто, двести или тысячу лет назад. Вопрос в том, какое место эти Алеши занимают в семье Карамазовых. Относятся ли к ним с восхищенным недоумением: „Это ж надо! я, конечно, ему подражать не буду, но все-таки то, что он смог от чего-то отказаться и сохранить в своих глазницах такие сияюще-чистые детские глаза, — это потрясающе!” Или же это со всех точек зрения — маргиналы, да еще вдобавок и гонимые. Так что меняется не количество, а статус этих людей: готовы ли их искать, их слушать, оказывают ли они влияние на общественное мнение? Куда идет любопытствующий странник? В пустынь, в поисках старца и духовного совета? Или дежурит у дверей Аллы Пугачевой в надежде украсть у нее носовой платок? Вот что меняется в обществе”.
Петр Мамонов. “ Меня рвет на части”. Беседовала Елизавета Киктенко. — “Фома”, 2006, № 12 (44).
“ — А то, что Вы раз за разом повторяете в каждом интервью, может кому-то помочь?
— Конечно! Потому и говорю. Как мне сейчас жить, почему я не могу справиться со своей раздражительностью, почему не могу побороть свои вредные привычки, в чем дело? Вот журнал „Нескучный сад” написал про меня: шут, арлекин, христианин. Ну какой я христианин? Я десять лет в Церкви, но не считаю себя христианином. Я не могу возлюбить Бога больше всего на свете, у меня не получается. Знаю правду слова Его, и что все счастье у Него, и лучи — все там… Но делаю по-своему. Вот позвонил человек, попросил помочь — не хочется ехать, но все бросаешь и едешь. Вот христианство! А если говоришь: „Жень, я так занят, давай на следующей недельке”, — это уже не христианство, а обычная вежливая жизнь. Ведь можно быть приличным человеком и без веры, так?
Читать дальше
