10 Пост Александровский, Александровский округ, селение Корсаковское.
11 Конечно, в подзаголовке названия альманаха стоит “невидимкой” и слово “личность”: многие авторы, как я чувствую, просто не смогли бы и высказаться, не вглядываясь в фигуру писателя, стоящего за своими произведениями.
12 Это и последующее печатается в третьей части тома — “Материалы Международной научной конференции „Александр Солженицын: проблемы художественного творчества. К 85-летию писателя” (Москва, 17 — 19 декабря 2003 г.) ”.
13 В этот том вошли как внутренняя рецензия на будущий “Один день Ивана Денисовича” Солженицына (отыскавшаяся в архивах “Нового мира”), так и статья о молодежном жаргоне у героев Аксенова и некоторые другие критические работы Чуковского, коих в его последнее десятилетие собралось для данного издания числом семь. Но это — слитки. Один из наиболее ценных— об Алексее Ивановиче Пантелееве (писателе Л. Пантелееве).
ТЕАТРАЛЬНЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ ПАВЛА РУДНЕВА
Театр младополяков
Новообразованный Театральный институт имени Збигнева Рашевского, призванный поддержать экспериментальный театр младополяков, устроил в декабре 2005 года выезд целой группы российских критиков и фестивальщиков по городам Польши. Несколько лет знакомства России с польским театром по министерско-чиновничьей линии не дали большого результата: о молодой театральной культуре Польши знают в России крайне мало, не в пример полякам — в республике сейчас идут, кажется, все культовые пьесы новой русской драматургии: от Вырыпаева до Сигарева, от Гришковца до Угарова.
В советские годы приезд Ежи Гротовского в Россию и сопутствующая ему слава означали буквально следующее: к нам возвращается “чистый” Станиславский, не политизированная, не идеологизованная система актерского мастерства, преобразованная в голове польского гения в любопытнейший религиозно-эстетский артефакт. Поляк возвращал России ее затоптанную святыню как подношение, а Россия принимала и удивлялась метаморфозам театрального авангарда. Ежи Гротовский и Тадеуш Кантор для русского театрального авангарда — иконы, никак не меньше. В ситуации реалистического театра середины 70-х, театра Эфроса и Ефремова, Товстоногова и раннего Васильева, Гротовский и Кантор виделись небожителями, плодоносной контркультурой, странными невидимыми нитями связанной с началом русского театра. Театральная Польша была свободным пространством заветного авангарда, ей завидовали. С тех пор в Польше сменилось несколько театральных поколений: Кристиан Люпа и Ежи Яроцкий, затем Гжегож Яжина и Кшиштоф Варликовский и самые молодые — Ян Клата, Премыслав Войчешек, Михал Задара. Но представление о них в России довольно туманно, легендарные Люпа, Яжина и Варликовский были на гастролях по разу. Этого слишком мало, чтобы получить признание. Безобразная политика, европейское центрирование Польши и комплекс русской вины перед поляками мешают двум странам встать друг перед другом во весь рост. Показанное Театральным институтом в Польше (координаторы программы — директор института Мачей Новак и переводчица русской современной драматургии Агнешка Пиотровска) — дерзкий молодежный театр, плодовитый, яркий, социальный и очень гуманистичный. Самое важное — он заставляет поверить в будущее Польши. Это, пожалуй, его главное отличие от театра российского, даже на своих вершинах глубоко пессимистического и безрадостного.
Театр в крошечном городе Легница, между Вроцлавом и Краковом. В советские годы — ставка Рокоссовского, город, работавший на базу российских войск. Сегодня будущее Легницы смутно, но директор театра Яцек Гломб бодр, наступателен и тверд в своих желаниях. Максимум работы проходит за пределами города, все спектакли выходят на видео и демонстрируются на ТВ. Отдельная и очень большая часть работы — так называемый “Театр надежды”: выездные спектакли в спальных и индустриальных районах Легницы, в заброшенных школах и фабриках, для людей, чуждых театральной культуре, живущих без культурных центров, там, где не найти даже пабов и мегамоллов. Советские войска оставили в Легнице огромный мертвый квартал — пустые казармы. В одной из таких казарм, где еще сохранились надписи на русском языке, игрался знаменитый документальный спектакль “Баллада о Закачавии”, в котором с небывалым патриотизмом воспевалась история польско-советского города: и роскошь генеральского штаба, и существование целого русского театра при армии Рокоссовского, и натурально-обменные взаимоотношения между Советской армией и поляками, и грусть-радость ухода советских войск из Польши.
Читать дальше
