“На протяжении всей постсоветской эпохи я слышал от сторонников модернизации сверху: эволюция неизбежна; время все расставит по местам; по мере накопления хороших манер произойдет качественный скачок. Этим людям невозможно было объяснить, что хаос на местах воспроизводится куда быстрее и эффективнее, нежели туда доходят безжизненные, книжного происхождения импульсы из центра”.
Александр Мелихов. Фабрика фальшивого золота. — “Иностранная литература”, 2008, № 12 .
“Цветаева называла чернью тех, кто считает Гумилева великим поэтом за то, что его расстреляли, а Маяковского поэтом скверным за то, что он пошел на службу большевикам. И можно с уверенностью сказать, что Нобелевской премией аристократов духа награждает чернь. А значит, мотивы награждения у нее могут быть только фальшивыми, если даже в силу каких-то обстоятельств награжденным окажется настоящий классик. Результат оказывается примерно таким же, как при награждении Ленинской премией: в основном награждаются нужные люди („нужность” у каждой премии в каждый исторический миг своя), разбавленные знаменитостями, чьими именами премия поддерживает свой авторитет, заодно разрушая шкалу ценностей, протаскивая свои конъюнктурные креатуры в один ряд с истинными классиками, Елинек в один ряд с Гамсуном и Памука — с Киплингом. Разница между Нобелевской и Ленинской премиями, конечно, существенная: Ленинская премия выдавала за золото глину, а Нобелевская — только латунь, но зато и авторитет у Нобелевской неизмеримо выше, а потому и вред, который она наносит искусству, неизмеримо больше”.
“Моя родина — Россия, а не государство и его чиновники”. Беседу вел Захар Прилепин. — “Литературная газета”, 2008, 10 декабря, № 50 .
Говорит Евгений Попов: “Я, кстати, не антисоветчик или антикоммунист. Я просто — не советчик, не коммунист, как и большинство моих сограждан. Вот был при царе жандармский полковник Сергей Зубатов, который пытался направить революцию в эволюционное русло, так его отстранили от дел его же начальники и коллеги. Он в 17-м году покончил жизнь самоубийством, а следом грянул переворот тогдашних экстремистов, унесший в дальнейшем миллионы жизней российских людей. Не знаю, как вы, а я Зубатова уважаю не меньше, чем Колчака”.
Настоящей литературы, кроме военной, сейчас в России нет вообще… — “Русский Обозреватель”, 2008, 22 декабря .
Говорит главный редактор альманаха “Искусство войны” Илья Плеханов: “Возьму на себя смелость сделать громкое заявление, что в России, кроме военной, ветеранской, настоящей литературы на данный момент нет вообще никакой. Я читаю достаточно много, стараюсь читать современных авторов, толстые литературные журналы, книги. Практически все они ни о чем. Они о неживых. В них нет героев, нет характеров. <...> Ни одной живой души. Нет жизни, нет интересных и реалистичных сюжетов. Надуманно, серо, лживо, неприятно. Именно как раз настоящего, жизненного нет почти ничего, несмотря на все тщательные описания или виртуозные и грандиозные выдумки. <...> Что же в жизни человека не оставляет место лжи в душе, что ближе всего оголяет суть каждого и приближает нас к пониманию себя и мира? Несколько вещей и война — наверное, основная. Трудно переоценить ее влияние на человечество и культуру. <...> Этот пласт литературы оказался единственным, который задевает и поражает своей правдой. Здесь нет мертвых, здесь все живые, несмотря на свою гибель в мире. Это единственная честная литература”.
Сайт альманаха “Искусство войны”: http://www.navoine.ru
“Не надо к переводу относиться как к святыне”. Беседовала Анна Наринская. — “Книжный квартал”. Ежеквартальное приложение к журналу “Коммерсантъ/ Weekend ”. Выпуск четвертый, 2008 (“ Weekend ”, 2008, № 48, 12 декабря).
Говорит Виктор Голышев: “Мне кажется, язык с тех пор, с рубежа XIX — XX веков,— я не говорю о начале или середине XIX века или раньше — кардинально не изменился. Чем наш язык так уж отличается от языка Чехова или Бунина? Появились новые слова, конечно, Чехов не писал про карбюратор, про трансформатор, а так язык, по-моему, с тех пор не изменился. Я не имею в виду, конечно, жаргон. Но жаргон — дело временное, вроде медной мелочи. Он сегодня есть, завтра его нету. А костяк языка пока что сохраняется даже при наступлении нынешних варваризмов. Кстати, их количество, по-моему, сильно зависит от цены на нефть. Вот сейчас нефть станет дешевле, наступит этот кризис — сразу станет меньше менеджеров и их фени”.
Читать дальше
