Вообще всевозможные “группы”, “клубы” и даже поэтические собрания — марафоны и фестивали — внутри профессиональной общности отдают какой-то гнильцой. Странно, что московские поэты этого не чувствуют, стремятся сбиваться в стаи. Конечно, повторюсь, среда необходима. Но что понимать под средой?
Теперь о самых недавних. Владимир Лорченков, “Хора на выбывание”. Действие происходит в Молдавии наших дней, коллизия закручивается вокруг выборов. Полуанекдотические персонажи, то и дело выплывающие элементы абсурда. Главный герой — журналист, беспринципный пиарщик, следящий за ходом событий, готовый к любому повороту, чтобы извлечь для себя максимальную выгоду, неожиданно — как-то так, по ходу дела — оказывается еще довольно-таки нравственным человеком, во всяком случае, по сравнению с теми, кто “стоит у власти”. Вообще выборная смута напоминает погодное явление: грозное, неуправляемое, подчиняющееся не вполне понятым законам. И куда в конечном счете занесет нас рок событий — от нас мало зависит.
Адриана Самаркандова написала повесть “Гепард и Львенок” — история Лолиты, рассказанная самой Лолитой. Соблазнение юной отдыхающей пляжным бонвиваном. Дневниковая проза, опять больше человеческий документ, чем произведение литературы. Читать, однако, — а впрочем, возможно, именно поэтому — интересно. Захватывает.
Большой урожай крупной прозы “Дебют” собрал в 2004 году. Другой вопрос, что этим богатством надо еще распорядиться, а ведь в рамках издательской программы премии публикуются только финалисты… Тогда как именно в 2004 году (не знаю, как в других) наиболее явные претенденты на победу, за исключением, к счастью, все-таки повести “Вспять” Александра Грищенко, были отсеяны на втором этапе — при формировании короткого списка. Однако я убеждена, что, проявив в своих первых произведениях такой серьезный энергетический заряд, авторы будут продолжать писать, а значит, их первые вещи мы тоже когда-нибудь прочитаем. Просто обидно будет, если своего читателя не найдет удивительная, затейливая, фантасмагорическая повесть Сергея Красильникова “Скарабей”. Сергей Красильников (ему девятнадцать) из Даугавпилса, Латвия. Симптоматично, что такие юные люди в республиках бывшего Союза пишут прозу по-русски. Перед глазами у меня письма Сергея Красильникова, исполненные непонимания: как быть дальше? Что делать? Среды для развития нет, не только профессиональной, но и просто здоровой языковой среды. Издательств, журналов, газет в Латвии, где мог бы печататься пишущий по-русски, — нет. Прийти за советом, с вопросом, за профессиональным разговором — не к кому. Если Россия еще хоть отчасти озабочена сохранением своего культурного, исторического, геополитического влияния, мы должны особое внимание обратить именно на таких талантливых людей.
Еще автор. Андрей Симонов, по образованию арабист. Действие его повести “Каирский интернационал” происходит в Египте. Начинается почти с водевиля: студент приезжает к приятелям в общежитие. Комедия положений постепенно приходит к серьезным философским обобщениям, дозревает даже и до некой метафизики.
Студент едет из Петербурга в жаркие страны, ближе к пирамидам и прочим чудесам древней цивилизации, практиковаться в языке, работать и учиться. По собственной доверчивости он влипает в неприятную историю, полиция гонится за ним, подозревая в пособничестве контрабандистам, переправлявшим алмазы. Герой скрывается у араба, влюбляется в девушку-француженку, о которой ему почти ничего не известно.
Внезапно, с прямолинейной неотвратимостью ситуации, как это часто бывает и в реальной жизни, полицейский на рынке узнает разыскиваемого. Герой схвачен, и, пока ведется дознание, производится депортация из страны, пока он получает возможность на въезд обратно — вся его уже вроде бы устоявшаяся и счастливая жизнь с людьми, ставшими дорогими, разлетается как сон. Девушка, фамилии которой он толком не знал, куда-то делась, старый араб умер. Каирский интернационал распался.
Андрей Кузечкин. Автор повестей “Менделеев-рок” и “Абсолютное добро”. “Менделеев-рок” представляет собой своего рода карту местности, в которой проживает герой. Быт небольшого нефтехимического городка, потаенная тяга куда-то в места более привлекательные, в столицы, попытки героя разобраться с самим собой, понять, что им движет.
Герой, по прозвищу Плакса, попал, как мы бы сказали, в тиски жизненных обстоятельств: он чувствует себя в своем городе одиноким, тоскует по тем временам, когда играл с друзьями в рок-группе “Аденома”, — начинание не состоялось. Посещает собрания сектантов, чтобы подпитаться “положительной энергией”. В городе появляется стайка отморозков, “докторов” — молодежная группа, не знающая, куда девать энергию. Девушка Плаксы — Кристина — все время “воспитывает” его, как говорят, “лечит” парня. Герой встречает Присциллу, на самом деле Таню, и влюбляется. Он решает расстаться с Кристиной. В родном учебном заведении встречают эту новость в штыки, но герой “троечник”, то есть гибок и легко идет на понижение социального статуса. Однако наступает момент, когда Татьяна предает его… Повесть, по сути, — картина жизни современных молодых людей, тех, кто едва вышел из подросткового возраста… Автор рассматривает небольшие жизненные этапы, через которые проходит герой, как последовательно сменяющиеся стадии заболевания: заражение, инкубационный период, развитие болезни, кризис, агония, клиническая смерть.
Читать дальше
