Мы с Розой обходим по периметру наш квартал. Семь часов, все дворники уже на своих местах. У нас с Саломеей и Розой отличный сталинский дом, построенный так давно, что, когда в него въезжали мои уже ушедшие от нас родители, этот дом стоял на московской окраине. Я еще помню, как с двумя пересадками, сначала на трескучем автобусе, потом без пересадок от Киевского вокзала мы с продуктами — никаких магазинов в округе, конечно, не было — ездили на метро. Тогда это была последняя станция на линии, а сейчас — почти центр города, один из самых лучших и престижных районов. Раньше в нашем доме, при его заселении, в отдельных, иногда и коммунальных квартирах жила разная мелкослуживая шушера, выселенная по реконструкции из центра: педагоги, уборщицы, типографские рабочие, третьесортные актеры, инженеры, ничем не зарекомендовавшие себя журналисты; но со временем все эти квартиры расселили, семьям, которые разрастались, дали отдельные квартиры на новых окраинах, а дом постепенно заселила та часть населения, не скажу народа, которая в обществе называется номенклатурой. По утрам в советское время у каждого подъезда выстраивалась кавалькада черных и блестящих, как воронье, персональных “Волг”.
Советские времена минули, часть прежних жильцов, оборотистых и предприимчивых, переехала, конечно, в загородные коттеджи, похожие друг на друга своей незатейливой, красного кирпича, архитектурой, но дом не опустел и не был совсем покинут новопородистыми жильцами, он по-преж-нему престижный и хороший, а после обвала евроремонтов, с перепланировкой и заменой всего оборудования, от дверных звонков и чугунных ванн до пришедших к ним на смену ванн гидромассажных, дорогих иномарок у подъездов стало даже больше, чем раньше “Волг”. Не только дымок свежего богатства завился над крышами дома, но услышал я и свежий и нахрапистый посвист новой административной элиты. А где элита, там самым волшебным образом жизнь начинает отличаться от жизни обычной. В нашем доме никогда не случалось такого, чтобы не вывозился мусор, чтобы не приходил по вызову электромонтер или слесарь, чтобы не мелись лестничные клетки и чтобы раз в неделю не мылся весь подъезд. Всегда в нашем доме были и исключительно трудолюбивые дворники. К девяти часам утра, когда к подъездам подходили караваны “ауди” представительского класса, иногда и с мигалками, и, как правило, сопровождающие их внедорожники с сытой и вежливой охраной, двор в любое время года был уже чист — от снега ли, от осенней листвы или от летнего веселого и небрежного мусора и пыли, а тогда еще и полит из шланга. Но мы с Розалиндой гулять выходим рано утром.
Мы знаем всех дворников и, пожалуй, знаем все их истории. Это у нас начальник ДЭЗа на свою нищенскую зарплату покупает для своего расторможенного и неунывающего сына дорогой двухместный “БМВ” — полугоночный автомобиль. Дворники у нас нищи. Они живут в подвале, в многосемейном служебном общежитии, они понаехали из нищих центральных областей России и работают, собственно, за московскую регистрацию и крошечную зарплату, которой не хватает на пищу. Все они мечтают зацепиться за Москву, чтобы потом “работать на себя”.
Вот, к примеру, Саша, приехавший как беженец из Узбекистана, но зарегистрированный где-то в Саратовской области, мечтает поступить в милицию — привыкнув к всеобщей несправедливости, он теперь на всякий случай сам хочет ее вершить, — но для этого надо иметь хотя бы подмосковную прописку, и Саша копит деньги, чтобы кому-то дать взятку, на паях со многими такими же бедолагами, как он, купить где-нибудь на окраине области дом и наконец-то получить право бесчинствовать в милиции и законе, как закон и милиция долгие годы бесчинствовали над ним. Это Саша, а есть еще Володя, Алеша, Петр Саввич, инженер-металлург по образованию, который, кроме того что работает дворником, еще грузит ящики с помидорами и кули с картошкой в овощной палатке и моет полы в центре по продаже автомобилей. У него семья в Мордовии, и он пересылает в Саранск деньги. Есть еще Мария Петровна. У нее тоже свой, не легкий, участок во дворе, но она еще чистит снег и обметает метелочкой по просьбе некоторых жильцов их автомобили зимой от снега, осенью — от листьев и моет три подъезда. А еще мы с Розой знаем Ахмета из Казани, двух девушек из Молдавии и украинку Наталью, которая собирает деньги на операцию, чтобы ей зашили заячью губу, и после этого она мечтает уйти в “самостоятельные” проститутки. Иначе как по-другому накопишь деньги на образование! Наталья хотела бы стать у себя на родине судьей…
Читать дальше
