А Богоматери приснился сон,
Что Сын её убит.
Но видит: вновь она родит Его
Под пологом сырым, —
И назовут второе Рождество
Пришествием вторым.
20 июля 2007.
* *
*
Направо посмотришь — водонапорная башня,
Посмотришь налево — церковка у погоста.
А прямо посмотришь — там день вчерашний
И с посохом человек небольшого роста.
За ним, небольшим, не вижу ни лева, ни права.
Все мои думы о нём и прямой дороге
Сквозь лес, где сосновой смолою пропахли травы
И где подбивает славка свои итоги.
Из жизни моей неожиданно зряшной
Зачем он уходит, важный и непреклонный?
Слева молчит вода в деревянной башне,
Справа спит вечный сон под звон колокольный.
Его окликаю его же стихами о Боге,
О воле, любви, о войне, где был интендантом.
А он всё идет и идет по прямой дороге —
Там ждёт его девочка-смерть и кивает бантом.
28 марта 2007.
* *
*
Тучки в небе быстрей, чем козы.
Ветер воет, а март цветёт —
Золотая метель мимозы
Метёт, метёт…
И с неистовством чужеземца,
Десять пальцев сцепив, трублю:
Я тебя до разрыва сердца
Люблю, люблю!
Упаду на песочек местный,
Прохриплю сквозь песок во рту:
Между мной и тобою бездна
В цвету, в цвету!
27 марта 2007.
* *
*
Мы живем в сквозняке. В головах двадцать первого века —
Подорожник, крапива и сныть.
Я забыла тебя, если можно забыть человека,
И забыла любовь, если можно любовь позабыть.
Далеко позади отзвенел голубой колокольчик,
Далеко впереди жёлтый лютик включил светофор.
Чтоб себя позабыть, мне достаточен неба клочочек,
Чтоб тебя позабыть, нужен долгий с тобой разговор.
Все прошло, дорогой, — и обиды, и недразуменья,
Все прошло, дорогой, — и измены, и ревность, и стыд.
Все прошло, боже мой! — кроме бережной лжи во спасенье,
Что звезда со звездой говорит.
28 марта 2007.
* *
*
Не отличу покоя от смятенья,
От пораженья — торжество,
А только свет — от тьмы.
Не Божьи дети мы, а Божьи тени
В сиянье зрения Его.
Во времени — то медленны, то быстры,
Мы разумением наделены.
И трезво грезим мы,
Поскольку наши мысли — это искры
Неопалимой Купины.
26 декабря 2006.
* *
*
Первого тысячелетья руины красивы на редкость —
Византийская кладка, арки, окна, пилястры, —
Особенно в дни, когда света нерезкость
На стенах кресты превращает в туманные астры.
На крупные камни налипла кремнистая мелочь,
Руины на рифы коралловые похожи,
Возможно, что сослепу. Слёзы восторга — та щёлочь,
Которая память щекочет. Но где тот прохожий
Купец-песнопевец, вдоль Шифты идущий в Египет,
Везущий шелка из Китая, бряцающий на цимбалах?
Им выпит был весь поцелуй мой и разум был выбит,
И я холоднее, чем блеск в сталактитовых скалах.
Объятья твои — лишь туман, мой прохожий любовник,
Два тысячелетья разлуки — ведь это не шутка.
Я тоже — руина. Какой я в пустыне паломник?
И видеть мне прелесть развалин и сладко, и жутко.
27 марта 2007.
Флешка Ольге Клюкиной.
Папки и клей, дыроколы и скрепки
В прошлое канули, впрочем, без спешки.
Факты грызу я, как белка орешки, —
Вся моя жизнь разместилась на флешке.
Там потолок древнегреческой лепки
И нефтяные ажурные вышки.
Моря Каспийского пёстрые вспышки,
Взлёты любви и восторга излишки.
Позже — поля васильков и сурепки,
Злая любовь и вторая попытка
Кров обрести, где в столицу калитка.
Вот и от шарика долгая нитка
Ищет какой-нибудь в мире зацепки…
Вот и качу с чемоданом тележку
В аэропорте. И прячу в усмешку
Шарик воздушный — железную флешку.
24 июля 2007.
* *
*
Я спрятала тебя, лирический герой,
В такую толщу лет, что не отыщут.
Прикинулся рассвет берёзовой дугой
И тягою к родному пепелищу.
Всех стран не обойду, всех книг не перечту,
Всё зримое не сделаю незримым.
Читать дальше
