Колмогоров купался до заморозков и бегал на лыжах почти всю жизнь. Причем это не были неспешные прогулки с долгими остановками. Колмогоров пробегал десятки километров, до настоящей усталости.
Физические нагрузки — полезны для человека умственного труда, особенно для труда столь высокой интенсивности, как работа математика. Математика — это не лопата, которую можно бросить, она не оставляет и не отпускает, мозг продолжает работать над проблемой в самых неожиданных ситуациях. Чтобы стряхнуть оцепенение, иногда необходимо потрудиться физически. При этом мозг не перестает работать, но проблема как бы “тонет” в подсознании, и возникает дистанция между сознательным мышлением человека и его задачей, и эта дистанция часто позволяет увидеть решение.
Пятидесятые годы, к которым относятся большие фрагменты воспоминаний, — время, когда многие из авторов книги учились у Колмогорова в аспирантуре. Тогда Колмогоров и Александров часто и подолгу жили в Комаровке — подмосковной деревне недалеко от Болшева, в просторном полутораэтажном доме. Добираться туда было затруднительно, особенно осенью, когда дорогу развозило, а идти нужно было несколько километров по распутице. Именно туда и приезжали колмогоровские ученики, и оттуда они возвращались преображенными, заряженными на работу, готовыми сделать что-то “чрезвычайное”. Такое действие оказывал на своих учеников Колмогоров.
Это действие кажется связанным не только с чисто научным авторитетом, в нем есть что-то почти сакральное. Хотя сам Колмогоров считал, что “подлинно возвышенна лишь атеистическая мораль, поскольку она основана на внутреннем нравственном чувстве, а не на страхе перед Божьей карой”.
Ученики Колмогорова прикасались к чистой природе познания, и для них это было невероятно важно. По тому списку регалий, которыми они были впоследствии удостоены, по тем научным результатам, которых добились, по тому, наконец, что российская математическая школа до сих пор остается одной из сильнейших (многие небезосновательно полагают, что вообще сильнейшей) в мире, этот чистый огонь они у своего Учителя взяли — каждый свою искру — и сберегли для своих учеников.
Здесь возникают неизбежные параллели: не Комаровка под Москвой, а Комарово под Ленинградом, куда в ахматовскую “Будку” отправлялись молодые поэты — за тем же чистым огнем творчества. Или расположенная совсем недалеко от Комаровки станция Тарасовка Ярославского направления Московской железной дороги (в Комаровку можно было добраться от Тарасовки пешком), где находился приход Александра Меня, который в 60-е годы был центром притяжения для московской гуманитарной молодежи.
В этих немногих световых точках пробуждающееся молодое сознание искало и находило необходимую помощь. Но эти содружества почти не пересекались, видимо, направленность поисков была слишком различной.
Научная деятельность не является только бескорыстным поиском истины, она в точном смысле слова карьера. А карьера предполагает защиту диссертации — сначала кандидатской, а потом и докторской, получение профессорского звания и занятие престижных должностей. И надо сказать, что с этой стороной научной деятельности и у самого академика Колмогорова, и у многих его учеников все сложилось вполне нормально (а некоторые, например Арнольд и Баренблатт, достигли вообще всех вершин академической карьеры, какие только возможны). Среди тех, чьи воспоминания вошли в книгу, есть только один человек, так и не защитивший диссертацию, — это Наталья Химченко (именно она готовила текст книги к изданию). Те, кто упоминает ее — а делают это многие авторы воспоминаний с неизменной трогательной теплотой, называют ее — Наташа Рычкова. Она пришла на кафедру теории вероятностей мехмата МГУ в начале 60-х и вошла в группу, которую Колмогоров создавал для статистических исследований стихотворной ритмики.
Наталья Химченко проработала на кафедре больше сорока лет, но диссертацию так и не защитила. Это выглядит почти аномалией, поскольку в творческой атмосфере кафедры, перенасыщенной идеями — как очень глубокими и новаторскими, так и вполне техническими, — выбрать тему и защититься, кажется, труда не составляло. Объяснению этого факта Наталья Химченко сочла необходимым посвятить специальное примечание: Колмогоров считал, что защищаться совершенно необязательно, и аргументировал это довольно спорное утверждение тем, что “при установке на непременную диссертацию” сначала интерес к проблеме резко возрастает, а после защиты падает практически до нуля.
Читать дальше
